Митрополит Лимасольский Афанасий
Беседа 17.
Избегать повода и прощать
Содержание статьи:
Мы читаем 18-ю главу Откровения и постараемся с помощью Божией посмотреть, о чем в ней говорится. В прошлой, 17-й главе, речь шла об одном из семи ангелов, который показал апостолу Иоанну сокрушение жены блудницы, семи голов и десяти рогов. В продолжении ангел объясняет ту тайну, которую увидел апостол. Он видел женщину, которая упивалась кровью святых и кровью свидетелей Иисуса Христа, и ужасался. Ангел рассказал о женщине, сидящей на звере с семью главами и десятью рогами. Зверь, которого он видел, который был, а теперь его нет, вышел из бездны и идет к наказанию.
Семь глав – это семь гор, на которых восседает эта женщина, и семь царей, пять из которых ушли, один существует, а еще один – придет. Зверь, которого он видел, – это восьмой царь, но и он пойдет в погибель. Десять рогов, которые он видел, – это десять царей. Они еще не приняли царства, но ненадолго примут власть вместе со зверем. Они будут воевать против Христа и против Агнца. Агнец победит их, потому что Агнец, Христос, есть Господь господствующих и Царь царствующих. Те, которые с Ним, – это званые, избранные и верные. Воды, на которых сидела блудница, есть люди, народы, племена и языки. Десять рогов, которые апостол видел на звере, будут ненавидеть женщину-блудницу и разорят ее, обнажат, сожгут ее в огне. Бог так попустит, чтобы они сами сокрушили эту нечистую женщину, которую видел в том видении апостол и пророк Иоанн.
В продолжении он говорит: «После сего я увидел иного Ангела, сходящего с неба и имеющего власть великую; земля осветилась от славы его» (Откр. 18: 1). Видите, ангелы Божии, как посланники Божии, имеют от Бога великую власть, чтобы исполнить то, что заповедал им Бог. Ангелы Божии идут во свете Божием. Дела святых ангелов не во тьме, как и дела Божиих святых, как и сами дела Божии не есть тьма. Дела Божии исполнены света, так и дела ангелов, святых, их присутствие исполнены света.
«И воскликнул он сильно, громким голосом говоря: пал, пал Вавилон, великая блудница, сделался жилищем бесов и пристанищем всякому нечистому духу, пристанищем всякой нечистой и отвратительной птице; ибо яростным вином блудодеяния своего она напоила все народы» (Откр. 18: 2). Почему произошло это падение? Читаем в следующем стихе: «И цари земные любодействовали с нею, и купцы земные разбогатели от великой роскоши ее» (Откр. 18: 3). Видите, о каком ужасном состоянии говорится в этом описании блудницы, с которой согрешали, любодействовали все народы, и цари земные, и купцы всего мира? Мы говорили, что все это загадки, тайны, мы не можем знать их точного значения, нам это неведомо. Существуют различные предположения: кто-то говорит о Риме, который был сильным городом и в котором совершалось все то зло против христиан. Рим пал со всем тем, что последовало за этим. Другие говорят, что это некое состояние, некая идеология, состояние греховное, которое загрязнило и осквернило все народы, царей, купцов – всех знаменитых и видных деятелей мира их развратом. Мы не можем этого знать и точно растолковать. Со временем это проявится и станет понятно, как объяснить все эти вещи.
«И услышал я иной голос с неба, говорящий: выйди от нее, народ Мой, чтобы не участвовать вам в грехах ее и не подвергнуться язвам ее» (Откр. 18: 4). Апостол и евангелист Иоанн Богослов затем услышал другой голос с неба, который обращался к народу Божьему, чтобы он вышел и удалился от нее, чтобы не участвовать в ее грехах и не оскверниться от нее. Видите, Бог распоряжается, обращаясь к Своему народу, к Своим людям, людям Церкви, к народу, который верует в Него и желает быть посвященным Ему, говоря, чтобы они ушли оттуда, чтобы не подвергнуться этому состоянию, не иметь никакой связи с ним, чтобы не стать участником ее грехов и не подвергнуться ее язвам. Это заповедь Божия, которая очень часто произносится и в Ветхом Завете: когда Бог отдает распоряжение Своему народу удалиться в другое место, уходить из места греха, неверия, разврата. Чтобы они не имели никакого общения с этим положением.
Братья и сестры мои, все мы должны иметь это в виду в нашей простой повседневной жизни – не приближаться к тем вещам, которые не по Богу, которые нечисты, вещам, которые имеют внутри себя грех, вещам, которые отвратительны в глазах Божиих. Мы должны избегать соприкосновения со всем этим, чтобы и нам не стать ответственными и причастными всему тому греху, который покрывает эти обстоятельства. И чтобы впоследствии мы не заразились язвой, которая последует за этим положением. Не только, чтобы избежать язв, но и потому, что мы люди слабые. Отцы Церкви, поскольку они были смиренными людьми, не говорили: «Я не рискую, я не упаду, я не согрешу, я буду внимательным. Все нормально, здесь нет опасности, я уже не ребенок» и так далее. Отцы так не говорили. Так может сказать только гордый человек, который полагает, что он справится. Но он, может быть, и справится в первый, второй, третий раз, а на четвертый – споткнется.
Демоны, как говорит преподобный Иоанн Лествичник, часто отступают в борьбе, и человек теряет бдительность: он может обращаться среди мест и людей греховных и не чувствовать, что он соблазняется, оскверняется. Перестает следить за собой, оставляет бдительность, думает, что его это не касается, не затрагивает его. А когда ты окажешься в состоянии беспечности и безразличия, тогда тебя ударяют, и ты падаешь трупом. А смиренный человек ведет себя осторожно, говорит: «Я не будут спускаться туда, не пойду по гнилым доскам, я не могу быть уверен, что не согрешу». Ты не знаешь, что может случиться. Он следит, старается избегать причин, в основном того, что служит причиной греха.
Ведь, знаете, это большая мудрость – избегать причины ко греху. Святые отцы говорили даже, что очень немногие, а скорее всего и никто, не рискуют согрешить, находясь среди поводов. Когда я говорю «причина», то имею в виду причины грехов. Ты знаешь себя и не следишь. Какое-то время ты думаешь, что все благополучно и ты не рискуешь, это диавол отступает, и ты начинаешь верить себе и перестаешь следить. Придет час, когда ты будешь на повороте, и тебя сокрушат. Мудрый человек следит, избегает всего, что может стать причиной падения, потому что он понимает, что мы люди слабые и не знаем, что может с нами произойти.
Зачем мне держать искушение у своих ног? Зачем мне иметь перед собой повод ко греху? Мы не знаем, в каком состоянии окажемся в следующий момент, чтобы своим легким движением разрушить все, что Бог устроил по своей безмерной милости в нашей душе. Это искусство мудрости – наблюдать за собой и избегать. Отцы говорили: «Беги и спасешься». Это было очень мудро. Не сиди там, где видишь опасность согрешить. Отсеки любую возможность пойти согрешить.
Никто из нас не должен доверять себе. Мы сами себя предавали множество раз, столько раз разочаровывали себя, множество раз обманывались. Мы не всегда господа самим себе. Когда приходит час, и начинают действовать страсти внутри, можно разрушить всего себя. Это нам показали и вся история Церкви, и святые отцы. Они не стыдились изображать падения святых, подвижников, великих преподобных, аскетов, которые пали, потому что не следили за поводом ко греху. Они думали, что достигли бесстрастия и больше не рискуют. Переставали следить за поводом и внезапно оказывались среди греха, совершая великие преступления. Они описывали свои падения, чтобы научить нас.
У нас есть пример пророка Давида. Он был пророком, не обычным человеком, вроде нас. Это был пророк, о котором Бог говорил: «Нашел Я мужа по сердцу Моему, Давида, сына Иессеева» (Деян. 13: 22). Представьте, какой добродетелью он обладал, что Бог сказал, что Давид подобен Ему? Насколько он был свят! Однако, поскольку он не следил за собой, и когда мылась Вирсавия, а он сидел и смотрел на нее, то в тот момент он увлекся страстью блуда, соблудил с ней и убил ее мужа. А это был Божий пророк, человек высокой святости и носитель благодати, стал же блудником и убийцей. Конечно, он покаялся, Бог принял его покаяние, дал ему снова дар пророчества и иные дары. Но он согрешил, потому что оставил бдительность. Если бы он следил за собой, не оставлял бы себя без внимания, то он не пал бы.
Это большое дело – совесть человека, чтобы она не оставляла человека без присмотра, чтобы мы не говорили: «Мне уже 80–90 лет, нет опасности». Мы, как духовники, можем сказать вам, что люди падают и в 90. Мы видели и столетних, которые падали в грех. Человек может быть уже при смерти, он уже готов душу свою предать в руки Божии, но продолжать воевать против страстей и оставаться в опасном положении. Братья, будем очень внимательны. Смирение и внимание. Эгоистичный человек не следит, потому что полагает, что он в порядке. Понаблюдаем за собой и поймем, что там, где мы не следили за собой, там и упали, к сожалению.
У кого из вас есть дома телевизор, который вы не включаете? Хотя бы один такой найдется? Не отвечайте, вы знаете ответ. Говорят люди: «У меня есть телевизор, но я его не включаю». Хорошо, месяц, другой, третий не будешь включать. Но я тебе скажу, когда ты это сделаешь. Будет он стоять у тебя в спальне. Придет час, когда почувствуешь слабость, и лукавый тебя разбудит именно в тот момент, когда начинается та самая передача, все будет очень благоприятно и удобно. Он все устроит для тебя, он очень умел в организации таких вещей – диавол. Если среди вас есть смелые – пожалуйста. Я не такой смелый, побаиваюсь. А вы смелые ребята, у вас есть телевизоры. И в спальню детям их ставите. И в спальню молодым людям. Сохрани, Господь! Что может стать с душами молодых людей, с теми возможностями, которые сейчас предоставлены человеку, чтобы запачкать душу? Здесь говорится: уходите подальше от этой обстановки, чтобы не участвовать в ее грехах и не оскверниться.
«И восплачут и возрыдают о ней цари земные»
«Ибо грехи ее дошли до неба, и Бог воспомянул неправды ее» (Откр. 18: 5). Грехи этой блудницы (этого города, этой обстановки) достигли до неба, и Господь вспомнил ее неправды.
«Воздайте ей так, как и она воздала вам, и вдвое воздайте ей по делам ее; в чаше, в которой она приготовляла вам вино, приготовьте ей вдвое» (Откр. 18: 6). Он начинает говорить здесь о воздаянии ей.
«Сколько славилась она и роскошествовала, столько воздайте ей мучений и горестей; ибо она говорит в сердце своем: сижу царицею, я не вдова и не увижу горести! За то в один день придут на нее казни, смерть и плач и голод, и будет сожжена огнем, потому что силен Господь Бог, судящий ее. И восплачут и возрыдают о ней цари земные, блудодействовавшие и роскошествовавшие с нею, когда увидят дым от пожара ее, стоя издали от страха мучений ее и говоря: горе, горе тебе, великий город Вавилон, город крепкий, ибо в один час пришел суд твой! И купцы земные восплачут и возрыдают о ней, потому что товаров их никто уже не покупает, товаров золотых и серебряных, и камней драгоценных и жемчуга, и виссона и порфиры, и шелка и багряницы, и всякого благовонного дерева и всяких изделий из слоновой кости и всяких изделий из дорогих дерев, из меди и железа и мрамора, корицы и фимиама, и мира и ладана, и вина и елея, и муки и пшеницы, и скота и овец, и коней и колесниц, и тел и душ человеческих» (Откр. 18: 7–13). Всем этим торговали.
«И плодов, угодных для души твоей, не стало у тебя, и все тучное и блистательное удалилось от тебя, – ты уже не найдешь его» (Откр. 18: 14). Видите, насколько все это бренное и тщетное, и насколько человеку невозможно обрести в этом утешение. Горе тому человеку, который утешается всем этим, кто тешит свою душу такими вещами.
«Торговавшие всем сим, обогатившиеся от нее, станут вдали от страха мучений ее, плача и рыдая, и говоря: горе, горе тебе, великий город, одетый в виссон и порфиру и багряницу, украшенный золотом и камнями драгоценными и жемчугом» (Откр. 18: 15). В один час исчезло все это огромное богатство, в один час ничего не осталось от него.
«Ибо в один час погибло такое богатство! И все кормчие, и все плывущие на кораблях, и все корабельщики и все торгующие на море стали вдали и, видя дым от пожара ее, возопили, говоря: какой город подобен городу великому!» (Откр. 18: 17–18). Все корабельщики и все плывущие по морю стали вдалеке, наблюдая дым пожара. Они стали кричать: «Существовал ли когда-то такой город?» Видите, здесь описывается огромное разрушение: все богатство этого города, необозримая и несметная роскошь его в один час (в очень малое время) разрушается, все это сгорает, все это исчезает и являет удивительное зрелище перед всем миром. Что же произошло дальше?
«И посыпали пеплом головы свои, и вопили, плача и рыдая: горе, горе тебе, город великий, драгоценностями которого обогатились все, имеющие корабли на море, ибо опустел в один час!» (Откр. 18: 19). Знаете, дела человеческие, наши повседневные дела имеют на себе печать временного и преходящего? Все это проходит, и они исчезают каждое мгновение. Они не вечны, они не остаются. Что бы ты ни имел, кем бы ты ни был, где бы ты не находился – все это в одно мгновение может рухнуть, поэтому душа человеческая не может утешиться временными вещами, человеческими, тленными, преходящими. Если человек позволит себе каким-то образом утешаться этим, тогда наша душа, сама по себе, наполнится разными страхами, наполнится ощущением утраты безопасности, наполнится беспокойством и стрессом, потому что она будет ощущать, что там, где она сейчас находится, небезопасно. Словно ты сидишь в красивом кресле, которое, однако, надуто воздухом. Оно красивое, удобное, золотое – что только вы можете себе придумать, как троны на карнавале. Я их не видел, но фантазирую, какими они должны быть. И на нем сидит король карнавала, думая, что он король. И вдруг – иголочка, «бам», и все летит вниз, падает и король на землю. Таково все человеческое. И не только человеческое в нашей личной жизни.
Посмотрите, что сейчас приключилось с этим экономическим кризисом. Сколько дней прошло? Каждый день слышим: «Закрылся один банк, закрылся другой, завтра – пять банков, послезавтра – десять». Весь мир охватил экономический кризис. Все оказались в положении, когда никто не знает, существует он или нет, входишь ты или выходишь, что вообще происходит. За 5–10 дней изменилась вся картина мира. Еще более – в нашей жизни. Сиди и веселись, пей и веселись, но ты правда думаешь, что эти вещи подарят тебе утешение? Это невозможно. Если твоя душа хочет утешиться этим, то придется ей жить в страхе, что в любой момент все это исчезнет. Садишься ты на надувной трон, прекрасный, но пройдет время, и он сдуется. Сидишь, а сам трясешься: «Сейчас он сдуется? Уже скоро? Вниз надо идти?»
Наши грехи – это бесчестие для нашей души
«Веселись о сем, небо и святые Апостолы и пророки, ибо совершил Бог суд ваш над ним» (Откр. 18: 20). Не Бог их наказал, а их дела. Греховные дела нас наказывают. Неправды, которые мы совершаем, приходят сзади и находят нас, в основном – наша неправда. Будем знать, что тот из нас, кто поступает несправедливо с другим, тот заплатит очень дорого за эту неправду. Знаете, лучше, если человек согрешает телесными грехами (конечно, все грехи нехороши, смерть для души), но вот несправедливость – это большое зло. Тот, кто обижает другого человека, кто сам – несправедливый человек, найдет все это перед собой, все это вернется к нему. Он заплатит за все до последней копейки. Не удастся незаметно проскользнуть. И остальные грехи – это неправда, потому что ими мы оскорбляем нашу душу, ведем себя несправедливо по отношению к самим себе.
Когда мы грешим, когда валяемся в грехах, по существу мы оскорбляем свое вечное бытие, обижаем свою вечную душу. Но несправедливость по отношению к нашему ближнему содержит в себе огромные трудности, поэтому апостол говорит здесь: «Веселитесь, все святые и Апостолы», потому что все святые, пророки и апостолы страдали, умерли, были несправедливо обижены, изгнаны, замучены в этом городе (в этих обстоятельствах, в этой системе грехов и зла), но мы знаем из своей жизни, что человек, который обижает своего брата, заплатит за это в точности и во много крат. Возможно, и не так же, как сам обижал, но есть много других способов, зачастую и похуже.
– А здесь или в иной жизни?
– А это имеет значение для нас? Ты мне напоминаешь одного старика, который один раз спросил старца Паисия:
– Геронда, а Второе Пришествие будет днем или ночью?
– Почему ты так спрашиваешь? Это имеет значение?
– Я бы хотел, чтобы это произошло днем, чтобы можно было увидеть, куда пойдут некоторые лицемеры.
– Не переживай, если это ночью произойдет, возьмешь с собой фонарик и увидишь.
Покой от прощения содержит в себе таинство
Знаете, мы все с вами обижали своих братьев, нет таких, кто этого не делал. Мы можем полагать (спроси самого заядлого растратчика, ростовщика, человеческих извергов), что мы ничего плохого не делаем. Совесть говорит: «Ты ничего такого не делаешь». И не только ничего плохого не сделал, но еще и много хорошего делаешь. Ты можешь пить кровь другого человека, и в тот же момент думать, что ничего плохого не делаешь. И мы с вами можем так думать, что никого не обижаем. Но это ты так думаешь. А душу и совесть брата ты травмировал, хотя сам даже и не заметил. Ты можешь этого не понимать. Не обязательно для этого отнимать хлеб у ближнего. Одним словом, одним взглядом, одной улыбкой, одним движением ты можешь убить ближнего. Можно и без слов убить. Лучше и наговорить ему слов, чем поступать с ним так, как ты поступаешь. А мы можем делать и не понимать.
Но если мы считаем, что мы никого не обидели, то свою душу мы точно оскорбляем: наши грехи – это бесчестие для нашей души. Мы оскорбили свою вечную бессмертную душу, которую Бог дал нам как ценный дар, чтобы мы его сохранили для вечности. Будем молиться, чтобы расплатиться за это в этой жизни, очиститься немного от этого. Иначе, если мы заберем все с собой, не сможем войти внутрь. Нет нам спасения? Мы надеемся на Жертву Христову, Кровь Христову. Тот, кто смирен и кается, имеет надежду на спасение.
И еще кое-что скажу. Раньше все ходили на похороны. По той причине, что люди хотели проститься (простить) с умершим. Говорили: «Да простит тебя Бог», в деревнях так поступали. А на похоронах монахов, когда кто-то из монахов умирает и мы собираемся похоронить его, перед тем, как положить его тело в гроб, предстоятель читает от имени усопшего монаха текст, в котором говорится следующее: «Братья и отцы! Возможно, я, как человек, живя рядом с вами столько лет, мог обидеть и расстроить кого-то из вас в ведении и неведении, желая или не желая того, потому я прошу вас простить меня». И предстоятель говорит: «Скажем и мы все вместе: да простит и помилует его Бог». И все едиными устами говорят эти слова: «Бог да простит и помилует его».
И раньше в деревнях, когда люди знали друг о друге, знали, что человек умирает, то старались прийти к нему, привести тех, кто имел обиду на него и простить друг друга. Есть еще одна древняя традиция – все бросают горсточку земли, когда погребают, говоря: «Да простит тебя Бог». Не в плохом смысле, потому что грешил не только тот, кто умер, но и тот, кто не прощает своего брата. Кто говорит: «А я его не прощу! Пусть идет и варится в аду. Пусть и я буду в соседнем котле, но буду радоваться, видя его мучения. Это будет мое самое большое утешение». Это нехорошо. Что бы ни произошло, будем прощать ближнего, чтобы Бог простил нас.
Иногда нас начинает душить обида, начинаем жаловаться: «Он же меня обидел, такое мне сделал, я мучаюсь, а он прекрасно себе поживает и т. д. Пусть и он помучается, поделом ему!» Это некрасиво. Пусть он справедливо терпит за то, что совершил, а мы будем его прощать, ведь мы сами можем жить гораздо хуже него. Он терпит наказание, и его душа может смягчиться через страдания, он станет говорить: «Боже мой, прости меня!» Он покается и спасется. А мы, когда не прощаем его, становимся хуже, чем он, нет нам прощения.
Если мы не прощаем брата своего, то и Бог не сможет нас простить. Это догма. Об этом сказал Христос в Евангелии: «Остави нам долги наша, якоже и мы оставляем должником нашим» (Мф. 6: 12; Лк. 11: 4). Если мы не прощаем, то и Бог не простит. Не будем обманываться. Если у нас есть претензии к ближнему (как люди, конечно, мы имеем претензии друг к другу, раним друг друга, проходят годы, нас могут действительно сильно обижать, ножом в спину, и это очень сложно простить), мы должны научиться все прощать, иначе нельзя. Иногда это сложно даже устами произнести.
Я бываю на похоронах, подходят потом исповедоваться близкие умершего, говорят: «Знаешь, внутри меня остались претензии к моей теще, к моей маме, к сестре, к невестке… Не могу до конца простить». Или говорят: «Отче, теперь она умерла, да простит ее Бог. Но внутри меня есть претензии». Я говорю: «Хорошо, но ты прости ее». «Я не могу простить». «Хотя бы скажи просто устами: "Господи, Иисусе Христе, прости рабу твою"». Не говорит. Не хочет этого сказать. Даже если сердце молчит, хотя бы устами скажи. Так? Хотя бы что-то. Потихоньку и сердца коснется. Как и слово «прости».
Ты натворил что-то, но пойди и попроси прощения за то зло, что ты сделал ему. «Как я пойду, у меня все кипит внутри». Скажи просто устами, попроси прощения. Потихоньку и следующий шаг сделаешь. Если первую ступеньку не преодолеешь, на следующую не сможешь переступить. Скажи: «Господи, прости этого человека. Прости эту женщину. Прости человека, который все испортил в моей жизни, который травмировал меня. Скажи словами, понуди себя три-пять-десять раз в день». Постепенно, малыми шажками смягчится твое сердце. А если будешь держать обиду внутри, возвращаться к этому мыслями, что из того станет?
Это как генератор энергии: чем больше его крутишь, тем больше энергии он производит. Ты и сам горишь, и других обжигаешь. А покой от прощения содержит в себе таинство. Если ты внутри себя возделываешь дурные мысли о ближнем, то и он неким загадочным образом становится хуже. Приходит сатана и все портит. А когда ты борешься, чтобы простить, чтобы отпустить и полюбить ближнего, пусть и большое искушение между вами произошло, тогда ты словно прерываешь связь между сообщающимися сосудами, и яд не перетекает из одного в другой, чтобы тебя отравить и разрушить. Это очень важно для нас – научиться прощать людей и молиться за обижающих нас.
Будем молиться за тех, кто нас мучает, соблазняет, кто нас ранит, кто нас не желает, не переваривает нас, кто ненавидит, у которых от одного нашего вида несварение желудка начинается. Так мы и им поможем, и сами освободимся. А если мы это все внутри себя прокручиваем, становится только хуже всем. Это превращается в демонскую мельницу, в мельницу сатаны, куда мы потом все пойдем и перемелемся. Будем стараться расплатиться за наши неправды здесь и уйти из этого мира очищенными. Иначе, если уйдем неочищенными, то навечно разлучимся с Богом, обретаясь в абсолютном бедствии и боли.
Падение великого града Вавилона
«И один сильный Ангел взял камень, подобный большому жернову, и поверг в море, говоря: с таким стремлением повержен будет Вавилон, великий город, и уже не будет его» (Откр. 18: 21). Представьте себе, как будет падать в море огромный камень, большая скала, которая стремительно летит вниз и сразу же падает на дно. Таким образом разрушится Вавилон, и больше его не будет. Разверзается земля, и море заглатывает его.
«И гóлоса играющих на гуслях, и поющих, и играющих на свирелях и трубящих трубами в тебе уже не слышно будет; не будет уже в тебе никакого художника, никакого художества, и шума от жерновов не слышно уже будет в тебе; и свет светильника уже не появится в тебе; и гóлоса жениха и невесты не будет уже слышно в тебе, ибо купцы твои были вельможи земли, и волшебством твоим введены в заблуждение все народы. И в нем найдена кровь пророков и святых и всех убитых на земле» (Откр. 18: 22–24).
Это трагическое описание падения великого града Вавилона, который достиг такой великой славы, но слава его зиждилась на грехе и блуде, на отступлении от Бога. И он упал с вершины своей славы, резко сорвался, и разрушилось все и вся, все, кто надеялся на него, и был с ним, и общался с ним.
– Я хотел бы поговорить на тему обид и несправедливости. Иногда человек не понимает, что он тебя обижает. Ты же не можешь к нему подойти и сказать, что ты его прощаешь. Достаточно просто молиться о том, кто тебя обидел: «Господи Иисусе Христе, прости такого-то»?
– Если человек обижает нас и не знает об этом? Если он обижает нас, то обижает и других. Будем молиться: «Господи Иисусе Христе, прости раба Твоего». Это совершенство – не говорить ему ни слова, не показывать, что он меня обижает. Однако есть и другая сторона. Он меня обижает, я говорю: «Господи, прости его, я ничего не держу на него». Но обидчик обижает и себя самого. То есть делает зло и самому себе. Он может сказать тебе: «Почему же ты мне ни слова не сказал, раз я согрешаю? Ты молишься обо мне, не держишь зла. А я продолжаю плохо поступать, продолжаю и не понимаю». Может быть, хорошо было бы молиться о нем, чтобы он перестал так поступать, однако мы можем ему сказать, когда внутри нас мирно: «Я не хочу тебя ранить, оскорбить, унизить, просто хочу сказать, что ты ранишь меня таким поведением, ты несправедливо поступаешь». И это уже кое-что, потому что человек, который делает зло другому, оскверняет себя, вредит себе. Разве кто-то не должен ему сказать об этом? Обратить его внимание, что он нехорошо поступает.
Ты думаешь, что ты его жертва и лучше кто-то другой скажет, а ты только молиться будешь? Думаешь, что ты его единственная жертва? Он не станет потом обижать других? Хорошо сказать: «Христе, прости и помилуй его, направи стопы его на всякое дело благо». Это добродетель, так Евангелие подсказывает нам поступать. Если мы имеем мир и бесстрастие и сумеем человеку с любовью сказать об этом, мы не поступим безобразно. Если мы пойдем ругаться и драться, лучше другой пусть скажет, и Бог просветит.
– У меня есть одно недоразумение относительно этой темы. Если нас обижает человек, мы постараемся пойти и попросить прощения. Виноват он, а мы просим прощения. Какая ему польза в этом?
– Скажем ему: «Прости, но ты виноват»! Разве мы так не ведем себя? Говорим: «Прости, но ты меня довел». Шучу.
Мы даем милостыню, а над нами те, кто просит ее, посмеиваются изнутри, смотрят на нас, как на простецов: «Иди сюда, глупец, дай еще!» Пусть он говорит, что хочет. Милостыня остается милостыней. Я не ему даю деньги, а Христу. Если я так верую, то имею воздаяние от Бога. Пусть он делает то, что считает нужным. Съест, выбросит, найдет другого простеца. А тот, что подает милостыню, имеет мзду свою от Бога.
Если я подхожу попросить прощения, говорю, что он прав, а я виноват. Пусть он говорит, что хочет, а мне на пользу смиряться и просить прощения. Господь говорит нам не мстить другому, может, это то же самое? Я ведь могу его сокрушить, если захочу. Но не делаю этого. Он меня подстрекает, чтобы я так поступил, а я не поддаюсь и не поступаю так. В его глазах я выгляжу глупо. Будем знать об этом: следовать за Евангелием не получится по мирской логике. У Евангелия – своя логика. Иногда в глазах людей это бессмыслица. Апостол Павел говорит: «Мы безумны Христа ради» (1 Кор. 4: 10). Ради любви ко Христу мы кажемся безумцами, бессмысленными и посмешищем. Но мы не таковы. Мы по своему желанию так ведем себя. Приходит человек и оскорбляет меня. Я ему не отвечаю. Он говорит: «Видишь, он не отвечает, потому что он соглашается с этим». Но у меня есть и язык, и уста. Если захочу, я тебе в десять раз похлеще отвечу. Но я не хочу. Дело не в том, что я тебя боюсь, не решаюсь сказать, не знаю, что сказать. Я тебя не боюсь, и все мне знакомо, но я не хочу. Пусть я выгляжу посмешищем, жертвой, пусть так кажется другим. Я прошу прощения, а ты говоришь: «Я посмеялся над ним, а он прощения просит!» Хорошо, увидим, кто в конце будет посмешищем.
– Вы часто говорите, что хорошо молиться за других. Но часто Вы говорите: «Дай Бог нам научиться о себе молиться». И когда мы молимся о себе, это то же, что и молиться за других. Как молиться о других?
– Молитва – это всецелое состояние. Начинается просто от: «Господи Иисусе Христе, помилуй раба Твоего» и доходит до состояния, когда горит сердце мое от любви и боли за моего брата. Кто-то приходит и говорит: «Помолись обо мне, я болен». Ты говоришь: «Господи Иисусе Христе, помилуй раба Твоего». Молишься, это молитва. Но ты можешь более горячо к этому отнестись и часок о нем помолишься, или бдение совершишь, чтобы помолиться об этом человеке. Так? Разная степень. Как и о себе самих. Кто-то крестится и ложится спать. Говорит: «Я каждую ночь молюсь!» А другой целыми часами молится. Каждый по своим силам.
Однако, это хорошо и полезно – молиться о наших братьях. Когда тебя просят помолиться, допустим, ты не можешь бдения совершать, читать «Параклисис», но внутри себя скажи пару слов: «Христе мой, помоги Твоему созданию! Помилуй раба Твоего». Скажи два-три раза молитву об этом человеке. Не говори: «Я о себе помолюсь, а он там, внутри!» Конечно, когда мы молимся о себе, наша молитва обнимает весь мир. Но в состоянии, в котором мы обретаемся сейчас в миру, обходясь простыми и бедными средствами, хорошо будет сказать (это возделывает в нас любовь, сострадание, осознание другого человека единым с нами): «Господи, помоги рабу Твоему».
Или я слышу, что в мире что-то плохое случилось, хорошо сказать внутри себя: «Христе, помоги миру Твоему! Тем людям, которые сейчас в трудных обстоятельствах». Или вспоминать тех, кто болеет, кто в больнице сейчас, оставленных. Для нас важно сопереживать трудностям и тяготам всего мира. Конечно, все по своим силам.
Старец Паисий совершал бдения всю ночь, молясь обо всем мире. Мы прочитаем разок «Отче наш» и думаем, что достигли уровня преподобного Антония Великого. Да и «Отче наш» целиком не говорим, а в три подхода. Хотя бы «Господи, помилуй» будем говорить за брата. В первую очередь это нам помогает, а потом уже другим. Нужно молиться за наших братьев.
– А когда лучше?
– Молитва – на всяком месте и во всякое время. Но ты хорошо спросил, хотя может показаться, что это простой вопрос. Вечером всегда более плодотворно удается помолиться. Днем ты спешишь пойти делать дела, все движется кругом, звонят по телефону. А ночью – покой. Всё кругом успокаивается. Куда мне идти ночью? Конечно, сейчас и ночью ходят куда-то. Тишина ночи, ночные часы действительно помогают. Знаете, мы должны понять, что для молитвы (по крайней мере – в нашей действительности) нужны и условия. Ты не можешь сказать: «Включу телевизор и постою, почитаю повечерие». Посмотрю и матч заодно, чтобы не пропустить. Так не получится. Выключи телевизор. Нужна и икона Христа, нужно и еще что-то. Мы люди. Если бы мы были совершенными, может, и ничего нам не нужно было бы. Но мы слабые люди, нам нужны иконы Христа и Богородицы, и лампадка, и ладан, и псалмы, и пение, и исихия. Хотя бы что-то, что могу устроить. Если невозможно, то как есть.
Я знаю людей, которых гонят в их же домах, а они молятся: в туалете, в ванной. И их молитва слышна и даже творит чудеса. Нет у них другого места, не могут они в другое время. Им в дверь стучат: «Сколько можно сидеть там? Что ты там делаешь?» А он молится. И это не единичный случай. Многие в своих домах так молятся и претерпевают гонения. Если у нас есть возможность, то и условия, и атмосфера, и окружение – все это помогает. Заходишь в храм. Что бы ты дома ни сделал, в храме все равно все иначе, иная атмосфера в храме. Потому что это освященное место, все там – для молитвы: и росписи, и лампады, и иконы, и фимиам, и литургии – все. Это имеет значение.
Перевела с греческого Мария Орехова
Сайт omilies.net 2010 г.
Поддержать монастырь
Подать записку о здравии и об упокоении
Подписывайтесь на наш канал
ВКонтакте / YouTube / Телеграм