Преподобный Феофил Киевский, Христа ради юродивый (1788–1853) тридцать с лишним лет служил ярким светильником правды и Евангельской истины для всех православных христиан, и лучшим украшением иночества Киево-Печерской Лавры и Китаевой пустыни. Многое видел духовными очами старец Феофил и втайне болел за всех душой. И чтобы поддержать в нас упавший дух веры и любви к ближнему, он воспринял на себя высший подвиг христианского благочестия – Христа ради юродство – и целую жизнь посвятил на врачевание нравственных недугов, грозно обличая своими притчами людей жестоких, несправедливых и забывающих Бога, и кротким внушением и ласкою утешая и поощряя людей верующих и богобоязненных. Так благоугодно Богу юродством проповеди спасти верующих (1 Кор. 1: 21).
Изумляя всех величием своего духа и жизни, блаженный Феофил живым примером свидетельствовал о том, какую чудесную силу являет природа человеческая, какая власть и могущество заключены в душе и теле человека, если только человек этот будет стремиться насквозь проникнуться силой и могуществом благодати Христовой.
Два узелка на реснице
Содержание статьи:
Один наивный крестьянин, любопытствуя, почему блаженный может предвидеть будущее и проникает в самые тайники человеческого сердца, приступил к нему и спросил:
– Батюшка! Откуда вы все знаете и можете предугадывать жизнь людей?
– Какое чудо! – отвечал блаженный. – Ничего трудного в этом нет.
– Как же нет? Неужели так легко, батюшка?
– Ну да, легко. А ты хочешь быть таким?
– Очень хочу, батюшка. Научите меня.
– Ну так, вырви у себя ресницу и завяжи на ней два узелка. Как сделаешь это, сразу и станешь таким же умным, как я.
– Неужели вы именно так до этого дошли?
– А как же, – отвечал старец Феофил.
Наивный мужик тут же постарался использовать этот совет на деле, но сколько ни трудился завязать на реснице хоть один узелок, конечно, сделать этого не мог.
– Вот так и мне трудно досталась моя теперешняя доля, – сказал блаженный и повернулся от крестьянина прочь.
Конопля для птиц
Среди всех странностей, была у блаженного одна оригинальная черта – это любовь и сострадание к животным и птицам. От ограды Китаевской пустыни, до самого берега монастырского пруда, тянулась небольшая площадка. Увидев ее без всякого применения, Феофил призвал одного крестьянина и, оделив его деньгами, сказал:
– Привези с собою завтра соху, распаши здесь землю и посей коноплю.
– Зачем вам конопля, батюшка?
– Птицы небесные будут летать и питаться.
Крестьянин так и сделал, конопля выросла, и птицы целыми стаями прилетали сюда кормиться и плодиться.
Начальник для мышей
От находившейся в келии старца разной провизии и съедобных припасов завелось множество мышей, Феофил, выведенный из терпения их тайными ночными грабежами, задумал было их усмирить.
– Поймай мне начальника, – сказал он молодому клирошанину, подзывая его к себе. – Поймай, а я тебе на булочку дам.
– Как же его поймаешь, когда он в келии постоянно сидит. Попробуй, приступи, так палкою отдубасит, до самой смерти не забудешь, – с улыбкою отвечал старцу юноша, предполагая, что Феофил намекает на нелюбимого им начальника Иова.
– Да не того начальника, дурачок.
– Какого же, батюшка?
– Того, что мышей ловит. Только самого несчастного бродягу выбери, чтобы исправно послушание нес, а то заважничает, будет на печи лежать.
Вскоре кот был водворен, мыши усмирели.
«Кукареку-у!»
Но утихла мышиная свора, донимать стали тараканы. Тогда блаженный призывает келейника и говорит:
– На, возьми денег, купи мне курочку.
Келейник пошел на село и купил взамен курочки молодого петушка. Петушок по келии похаживает, красным гребешком потряхивает, насекомых по углам поклевывает, а под утро, когда утружденный ночными молитвенными подвигами старец вздремнул, вдруг как закричит: «кукареку-у!»
– О, это не для монастырской жизни, – спохватился старец и принялся тормошить своего келейника Ивана. – Уноси его отсюда! Уноси! Чтоб и духу петушиного тут не было!
– Куда ж я его понесу, – отвечает спросонья келейник.
– Неси к послушнику Никифору, отдай ему от меня.
Келейник беспрекословно повинуется и уносит петушка к Никифору.
Послушник Никифор до поступления своего в монастырь был крепостным и состоял лакеем у своего барина. Склонный к иноческой жизни он попросил у помещика отпускную, пришел в Киев и поступил в число братии Китаевской пустыни. Там он живет третий год, но нечистые помыслы смущают его выйти из монастыря. Получив от келейника петушка, Никифор стоит и думает: «Зачем это старец петушка прислал? Кажется, мясной пищи не употребляю, обличать, стало быть, не в чем». Но по смирению принимает петушка в келию.
Итак, петушок удален, взамен его появилась у старца курочка. По истечении месяца приходит послушник Никифор к старцу за советом. Блаженный, ни слова не говоря, отдает ему и курочку.
– Помилуйте! На что это батюшка? Мне и с петушком деваться некуда.
– Бери, бери, говорю. Это тебе для пары.
Прошло несколько дней. Вдруг Никифор случайно знакомится с одной красивой девушкой и, увлекаемый блудною страстью, уходит тайно из монастыря и вскоре женится на ней. Вот только тогда понял он, что означал петушок и для чего ему была дана курочка «для пары».
Усмирение строптивого бычка
Не имея возможности по причине далекого расстояния часто посещать Лавру и бывать в городе, старец обзавелся черной масти бычком, на котором и ездил во святую обитель, и заезжал через город в Братский монастырь. А появился бычок у блаженного вот каким образом.
Когда блаженного приехал навестить Иван Катков (мясник из Подола, который доставлял ему в Братском монастыре лошадку), то исповедавшись и рассказывая старцу о своих делах, упомянул и о приобретенном им молодом бычке весьма строптивого нрава.
– Купил я, батюшка, бычка. Думал для себя оставить, да не знаю, что с ним и делать: одурел, скотина, совсем – на всех с рогами лезет. Хочу зарезать, да жалко.
– А ты мне его подари.
– Вам? Помилуй Бог, да к нему и приступить нельзя! Сколько людей уже искалечил.
– Ничего. Мы его смирению научим.
– Да как же я его приведу?
– Очень просто. Подойди к нему и скажи: «Эй, бычок! отныне ты не мой, а отца Феофила. Собирайся в гости к нему».
Мясник так и сделал. Подошел по возвращении домой к бычку, повторил сказанные старцем слова и, до этого фыркавший озверевший бычок, сделался кроток, как ягненок: смиренно стал ласкаться и лизать хозяину руки. Тогда работник накинул ему на рога веревку, и к вечеру бычок был водворен в Китаев к отцу Феофилу.
Получив бычка, блаженный смастерил себе небольшую удобную телегу, позади которой устроил на обручах небольшую крытую парусиной будочку и стал путешествовать на «бойкуне» по городу. При этом старец никогда не садился спереди, а всегда сзади, спиной к быку и, укрепив на возу маленький аналойчик, опускался на колени и читал дорогою Псалтирь. И вот что удивительно. Бычок не имел никакой упряжи, ни вожжей, одно только ярмо, и точно мысленно предугадывая намерение своего хозяина, без всяких с его стороны понуканий, доставлял старца именно туда, куда ему было нужно: либо на Подол, в Братский монастырь, либо во святую Лавру. И такой, говорят, умница был – ни за что на камень не наедет, а увидит бугорок, рытвину или канаву, непременно стороной обминет, чтобы угодника не потрясти.
Многим памятен этот бычок, стоявший обыкновенно не на привязи, а свободно разгуливавший у старца по задворку. Говорят, он обладал почти сверхъестественным инстинктом и безошибочно мог угадывать характер приходящих к старцу за благословением людей, почему одних встречал недружелюбно и воинственно, с другими же обходился ласково, свободно и беспрепятственно пропуская их в келию старца.
Отчего дикие звери стали свирепы на земле?
Но не будем удивляться тому, что неразумная тварь так повиновалась ему без кнута, и свирепый зверь стал ручным и кротоким пред ним, как овца. Ведь отчего дикие звери стали свирепы на земле? – От жестокости людских нравов. Вспомните жизнь наших прародителей в раю. Все одушевленные твари видели в их лице светлый образ Божий, и самые лютые звери, ощущая дивное благоухание этого образа, смиренно склоняли главу пред Адамом. Согрешил человек, не послушался заповеди Божией – тотчас помрачился в нем и образ Божий, и неразумные твари перестали его узнавать и повиноваться ему. Благоухание образа Божия заменилось зловонием страстей, и сам человек уподобился никому иному, как скотам несмышленым. Его непослушание Богу наказано непослушанием ему тварей земных, и сам человек стал страшиться уже тех зверей, которые некогда были покорены под ноги его. Но святые Божии своим послушанием заповедям Божиим восстановили в себе образ Божий и, восприняв на себя дары благодати Господней, просияли первобытною чистотой и светлостью. Поэтому и лютые звери, вновь ощущая в человеке благоухание первобытной чистоты, становятся послушными ему, как кроткие агнцы. Доказательства этому видим в житиях многих святых, они могут быть подтверждены и приведенным выше примером. Ведь чего только не сделает любовь и добродетель!
Преподобный Феофил Киевский
Поддержать монастырь
Подать записку о здравии и об упокоении
Подписывайтесь на наш канал
ВКонтакте / YouTube / Телеграм