Ольга Орлова
Памяти сотрудницы Сретенского монастыря Ларисы Александровны Самойловой
В пятницу, 7 июня, после Божественной литургии в 11:00 в древнем храме Владимирской иконы Божией Матери состоится прощание с церковницей этого храма Ларисой Александровной Самойловой.
Это ее последние лет 25 можно было видеть здесь у подсвечников сосредоточенно убирающей огарки, следящей за чистотой. Когда все разойдутся, – а прихожан в Сретенском всегда много, – мыльным раствором натирающей плитку. Смывала потом эту пену так, что по несколько раз меняла воду, пока та не станет прозрачной. Благодаря такой тщательности, когда то предписывает Устав, Великим постом, например, во время молитвы Ефрема Сирина, тут радостно было делать земные поклоны.
Труд почти незаметный, потому как в Доме Божием практически всегда чисто. Это воспринимается почти как чудо. Но сама-то Лариса Александровна и держалась так, будто «задвигала себя на какой-нибудь 125-й план», – вспоминают о ней. Тихая, кроткая, самоотверженная. «Убирайте из всего, что вы делаете, свое "я"», – как советовал преподобный Паисий Святогорец.
Была изумительно отзывчивой. Сама рукодельница – никому никогда в помощи не откажет: что-то зашить, перелицевать, подогнать… А когда у Ларисы Николаевны Нискиной из магазина «Сретение» дома сложилась авральная ситуация – надо было ехать в роддом за младенцем, а дома некому навести порядок, Лариса Александровна, узнав о проблеме, им такую генеральную уборку устроила! Все блестело, свежесть неимоверная, прямо рождественско-пасхальная по всей квартире разлилась, приумножив радость встречи тут малюсенького племяшки. Когда мы записывали на втором этаже магазина «Сретения» в отделе «Утварь» это воспоминание, которым Лариса Николаевна делилась со слезами на глазах, к нам вдруг подошел рослый парень. «Да вот он!» – показывает, попутно сообщая ему, что отпевание будет здесь же, в монастыре, в пятницу.
И так многие в обители участливо переспрашивали уже в первый день, как стало известно о кончине: «Во сколько отпевание?» Менеджер монастырского магазина Инесса Викторовна Водолазская вспоминает, как Лариса Александровна всегда была внимательна, идет мимо, уточнит: «Может, что захватить?» Поможет. Когда кто зашивался с работой, этикетки, например, наклеить не успевал, подключалась. Не считалась – ее работа, не ее. Когда, бывало, и сама о чем просила, точно во сто крат больше в ответ сделать готова была другим.
А еще – как бы самой ни тяжело, всегда найдет того, кому хуже. И именно видела таких. Раздавала еду нуждающимся, переживала за них. Молилась.
Жила неразвлеченно. Самоуглубленно. Иногда, чтобы не отвлекаться, работая, надевала наушники. Хотя всегда могла и подсказать, – у тех, кто едва зашел в монастырь, зачастую есть вопросы. Если не знала, так и признавалась: «Не знаю», – и адресовала к отцам. «Когда не знаете, много не говорите. Если человек со смирением пребывает на своем послушании – это уже лучший ответ», – как наставлял один из архипастырей наших дней.
Практически все говорят: от нее исходила какая-то тишина, спокойствие. Сретенская молодежь как-то Апокалипсиса начиталась, там про то, что «съешь книжку» (Откр. 10: 9), принесли и положили на канон оптинские книжечки с выписанными заповедями Евангелия. А это отнюдь не только Заповеди блаженств, например, но и масса повелений от Господа, как поступать, раскрываемых Им в притчах через какие-то доходчивые образы. Старцы даже такое задание дают: вот сядь сам и выпиши все их в тетрадку. А тут кто-то уже выписал да издал. Лариса Александровна тут же настигла «буквоедов»: «А давайте на подоконничек положим?» – «Конечно-конечно».
Подчас мирный дух, такая распорядительность, обстоятельность действуют убедительнее слов. «Хотя с ней можно было бы вполне записать интервью, – говорит Наталья Николаевна Зеленова из лавки древнего Владимирского храма. – Она действительно была потрясающе наблюдательной. Чуткой. Бывало, кто-то придет в храм Божию Матерь у Ее Владимирской чудотворной иконы поблагодарить, и с Ларисой своей радостью поделится. Она хоть и немногословна была, да добрые глаза ее выдавали. Работа в храме такая – враг всё пытается встревать. То есть тут-то он как раз и действует, потому как Церковь – единственное место на земле, где ему оказывают сопротивление. Лариса всегда отстранялась от разговоров на темы рассудительно-осудительные, не резонировала ни на какую скандальную даже просто интонацию. Потихонечку так кротко ответит, людей и отпускало».
«Если видишь доброго человека, – говорят святые отцы, – знай, что он страдал». Девочек Веру, Надежду и Любовь физически истерзали, а мама София умерла на их могиле – сердце не выдержало. Лариса Александровна очень переживала за одну из своих дочерей – море слез у каждой из икон Владимирского храма пролила. Сама поднимала внуков. Ходила в крестные ходы – вымаливала. Очень любила один из самых продолжительных и труднейших, когда идти надо и днем и ночью, Великорецкий крестный ход. Хотя, впрочем, кто хоть раз в него ходил, знает эту мощнейшую – «мы идем, ад трепещет!» – сшибающую все темное силу, которая и далее тебя точно несет по жизни.
Удивительно, что преставилась Лариса Александровна именно во дни проведения этого крестного хода, – ее душа предстанет Господу, когда там, в селе Великорецком, что на реке Великой, куда и идет это многотысячное множество православных, будут одну за другой служить Литургии. Когда-то там причащалась и она. Говорят, Причастие – это единственное, о чем мы будем «ностальгировать» на том свете, там Евхаристии нет.
Ходила также в протяженный, длящийся неделю крестный ход от святителя Митрофана Воронежского к святителю Тихону Задонскому. «Россия будет спасена крестными ходами», – говорил святой праведный Иоанн Кронштадтский. Батюшка Иоанн (Крестьянкин) часто повторял, что воспитывать детей сегодня практически невозможно, их можно только вымаливать. Брала с собою в крестные ходы, в паломничества и внуков. С внучкой Настей одно время они жили, трудничали в Свято-Алексиевской пустыни. Строгий распорядок, молитвенное правило, участие в таинствах Церкви помогли сформировать внутренний стержень, уберегающий от многих пропагандируемых среди молодежи зол.
Во внуках Лариса Александровна души не чаяла, чрезвычайно много трудилась ради них. И монастырь помогал, и из коллег, кто чем мог, делился – детские вещи несли, велик детский, как свои малыши подрастут, прикатят… «Это Сереженьке», – радовалась за внука. Но она и сама постоянно что-то мастерила, не покладая рук: чёточки делала, сумочки паломников, обложки для Евангелий. На продажу, что-то раздаривала – на молитвенную память. Надежда Молчанова из свечного ящика древнего храма рассказывает, как греют душу эти подарки: и когда Евангелие в руки берешь, глядя на обложку, ее вспоминаешь, и четки в ходу. Даже как-то уже рассыпались, леска истерлась, Лариса Александровна все бусинки быстренько собрала, всё восстановила.
Она вообще такой аккуратисткой была – человек, на своем месте спасающий мир от нестроения, разлада. И в этом тоже свое служение Господу осознавала: потому что Бог не есть Бог неустройства, но мира (1 Кор. 14: 33). А чтобы нести эту гармонию, упорядоченность вовне, надо изо всех сил внутри себя мир хранить.
«Если ей какое замечание сделаешь, она с такой кротостью и смирением всегда все принимала, – вспоминает Валентина Викторовна Мишина из лавки в подклете нового храма. – Лариса Александровна редко когда делилась своей болью, но однажды меня просто восхитило, с какой жертвенностью она говорила о других: и ситуация сложная, и те сами виноваты, а она готова всю себя отдать, лишь бы только спасти, помочь. Она вот именно жила так, как отцы на исповедях подсказывают: самоукорение и самоотвержение вместо самооправдания и саможаления».
Когда началась СВО, стала вязать шерстяные носки бойцам. Часто в промежутках между уборками и в храме – с молитвой. Спицы только так и мелькали в ее умелых натруженных руках. И прямо жила еще и этой своей миссией – постоянно какие-то нитки в тон подбирала, размеры вымеряла, следила, чтоб резиночка не тугой была, – именно с таким сердечным теплом, заботой о других все делала. Еще консервные банки для окопных свечей на фронт собирала.
В прошлом году в ноябре ее 65-летие в монастыре отметили. Такая счастливая была – светилась вся. Хотя никак особо дату не афишировала, скромница.
…А в начале этого года давление ее стало мучить, подойдет к свечному ящику, тонометр попросит – глядь: опять зашкаливает. Головные боли начались. Но до последнего свой фронт работ не оставляла. В обморок упала. Вызвали скорую. Коллеги допытываются у врача: «Что?» – «Сделаем МРТ». – «Что-то с сосудами головного мозга?» – «Да нет, – сразу сказал врач. – Посерьезнее…» Нашли опухоль. Была операция. Потом даже химиотерапию делать не стали – не поможет.
За три месяца сгорела. Дочка Юля на коляске возила маму в храм у дома. Соборовали, причащали. Потом, когда уже совсем плохо стало, – в последние дни и домой священник приходил – тоже причащал. А как отпраздновали Владимирскую, на следующий день Пресвятая ее душу и призвала.
У всех в памяти раба Божия Лариса светлой, отзывчивой, доброй, тихой и мирной осталась.
Приими, Господи, во Царствие Твое!
Поддержать монастырь
Подать записку о здравии и об упокоении
Подписывайтесь на наш канал
ВКонтакте / YouTube / Телеграм