Иеромонах Рафаил (Нойка) родился в 1942 году в семье румынского философа Константина Нойки. В 13 лет он эмигрирует со своей матерью в Англию, спасаясь от румынского коммунистического режима. В Англии начинаются его духовные поиски. Там он промыслительно встречает старца Софрония (Сахарова), настоятеля Эссексского монастыря. Позже старец постригает его в монашество. После 38 лет в Англии иеромонах Рафаил возвращается в Румынию и поселяется в исихастирии в Трансильвании. Иеромонах Рафаил перевел на румынский язык труды своего духовного наставника, старца архимандрита Софрония, и своего духовного деда, преподобного Силуана Афонского. Ниже приводятся некоторые его поучения на духовную тему.
О призвании к монашеству
Содержание статьи:
Монашество – это как бы проживание будущего века, в котором, как говорит Спаситель, «ни женятся, ни выходят замуж, но пребывают, как Ангелы Божии на небесах» (Мф. 22: 30). Мы, монахи, конечно, не похожи на ангелов, но наша жизнь стремится к житию ангельскому. И когда вы вдруг почувствуете свое призвание к монашеству, вам нужен кто-то, кто подтвердит или аннулирует его. Важно в этом с кем-то советоваться. Ваш духовный отец может подтвердить или опровергнуть эту вещь на каком-то уровне, но даже этот уровень довольно относителен, потому что на самом деле только я сам знаю, за монашество ли я или нет. Никто другой мне этого не скажет.
Будущий старец Софроний (Сахаров) в Париже советовался с отцом Сергием Булгаковым. Когда юноша признался ему, что хотел бы поехать на Афон и стать монахом, отец Сергий ответил ему французской поговоркой: «Лучшее – враг хорошего». Юноша учел это слово, но не принял его и отправился на Афон, стал монахом. Я подвел вас к очень сложному вопросу – к рассуждению своим умом. Мы все должны принять на себя личную ответственность перед Богом, перед вечностью. Монашество существует только в сокровенном, таинственном диалоге каждой души с Богом, нашим Творцом.
Все сомнения и препятствия нужно преодолевать с молитвой на устах. Поместите перед Богом свою проблему. Спросите Его: «Господи, чего Ты ждешь от меня?» Какой бы у вас ни была мысль, просто добавьте к ней «Господи!» Таким образом, если вы добавите обращение к Богу «Господи!» вместо того, чтобы ходить в мыслях по кругу, как холостой двигатель, который работает впустую, ваше мышление станет молитвой, и двигатель наконец начнет вращать колеса.
О спасении
Святость есть истинная природа человека, которую мы должны обрести в этой бренной земной реальности. Святость – это вечная природа Бога, и таковой она должна стать и для человека. И в супружестве, и в монашестве человек всегда должен искать святости. Но мы превратили святость в некий недосягаемый образец, мы ставим святых на постамент, который очень высок и далек от нас. Мы смотрим на них в перевернутый бинокль и видим этот постамент еще дальше, а потом удивляемся, почему мы не попадаем в их число. Мы должны всегда держать перед внутренним взором тот факт, что Бог – это Бог любви, и отсюда нужно искать, почему происходит все, что причиняет нам боль. Путь вместе с Богом – это путь свободы.
Я хочу немного приободрить вас. Пока мы держимся за Бога, невозможно не достичь спасения, ведь Христос сказал: «И Я даю им жизнь вечную, и не погибнут вовек, и никто не похитит их из руки Моей» (Ин. 10: 28). И Он тут же добавил: «Отец Мой, Который дал Мне их, больше всех, и никто не может похитить их из руки Отца Моего» (Ин. 10: 29). Подчеркиваю это: никто не может! Но человек одарен великой свободой. И в этой свободе мне не гарантировано мое спасение, Бог не поместил меня в бетонный ящик. У меня есть безмерная свобода, но это не значит, что Бог не поддержит меня до конца, если я буду стремиться к спасению.
У нас есть, с одной стороны, абсолютная уверенность в том, что мы доберемся в Царство Божие, потому что Христос сказал: «И никто не может похитить их из руки Отца Моего» (Ин. 10: 29). А с другой стороны, у меня есть моя свобода, которая может в любой момент разлучить меня с Богом. Но если я приложу усилия, чтобы этого не случилось, то не смогу от Него отделиться. Когда мы начнем понимать, Кто Такой Всемогущий Бог любви, мы начнем видеть, что с Этим Богом невозможно не спастись. Мы должны увидеть, что наша падшая человеческая природа исполнена зла, и мы никак не можем спасти себя сами.
Много лет назад одна сербка сказала мне: «Меня мучает в православии эта неуверенность: может быть, я спасусь, а может, – и нет. Я бы хотела быть, как протестанты, которые уверены, что они уже спасены». Что-то в ее словах меня задело. И через какое-то время, поразмыслив, я понял, что мы, православные, живем не в неуверенности, а в двойной уверенности.
Но спасение – вопрос индивидуальный, необходимо ваше желание. Посмотрите, Христос пролил Свою Кровь за еврейский народ и за весь мир, а евреи сказали: «Кровь Его на нас и на детях наших» (Мф. 27: 25). Как же можно спасти человека, говорящего так, даже всемогущей любовью Божией? Однако Христос Своей Божественной силой, Божественным словом постарался аннулировать это проклятие, сказав иерусалимским женщинам: «Дщери Иерусалимские! не плачьте обо Мне, но плачьте о себе и о детях ваших» (Лк. 23: 28). Это означает, что они должны плакать о тех, кто несколько минут назад сказал, что Его Кровь – как проклятие, а Он пролил Ее для спасения.
Таков наш Бог, Который не держит ни на кого зла и Который, когда Ему в руки вбивают гвозди, говорит: «Отче! прости им, ибо не знают, что делают» (Лк. 23: 34). Наш Бог дает нам Свое Тело для нашего спасения. Он дает нам Свою Кровь, только если мы этого захотим. Поэтому с таким Богом, Который победил ад, попав туда, и проложил путь на Небеса, и воссел одесную Бога Отца, с таким Богом как можно не спастись?
Итак, мы знаем две вещи: моими собственными силами мое спасение совершенно невозможно, и это часть моего исповедания. Но если я исповедую это, то я исповедую и Бога, а с Богом не спастись невозможно. И я думаю, что между этими двумя крайностями и невозможностями должна восторжествовать сторона Бога. Для нас достаточно держаться Бога, стоять в истине и не отчаиваться из-за нападок врага. И тогда Бог привлечет нас в свою рыболовную сеть.
О Божественной благодати
Когда мы находимся в Божией благодати, мы чувствуем, что все прекрасно, что не будет никакого другого конца, кроме счастливого. Когда мы теряем благодать, мы чувствуем, что тьма настолько велика, что нам никогда из нее не выбраться. Так характеризуется благодатное состояние и нет. В Боге нет и не может быть трагедии, как бы трагична ни была наша жизнь.
Очень много внимания мы уделяем подготовке к Причастию, чтобы стать якобы достойными его. Я говорю «якобы», потому что мы всегда остаемся недостойными. Однако я вижу, что мы плохо понимаем необходимость сохранять благодать после Причастия. В каком-то смысле это даже важнее самой подготовки, которая необходима не для того, чтобы мы стали достойными, но которая предназначена для разрыхления почвы нашей души.
Самое главное в Причастии – сохранить полученную благодать. Если вы посмотрите на отцов, авторов «Добротолюбия», то смирение является ключом к этому. Но что такое смирение? Во-первых, смирение – это духовный реализм. Если я есть величайший грешник, то дай мне, Господь, силы увидеть, что я действительно им являюсь. Это Божественное видение, оно не исходит ни от человеческого разума, ни от сравнения себя с другими. Смирение относится к реалистическому взгляду на вещи. Это не духовный маньеризм, а духовный реализм.
Старец Софроний (Сахаров) определял смирение как качество Божественной любви, которое отдает себя любимому субъекту и не возвращается к самому себе. Это «не возвращается к самому себе» означает, что смиренный человек не думает о себе, но стремится к тому, кого он любит. Однако смирение означает не только самоумаление, самоуничижение и безразличие к этому, но и заботу о полном осуществлении того, кого мы любим. Почему? Потому что смирение живет нуждами другого. Оно ищет любимого человека, но опустошает себя ради любимого человека. И это на нашем церковном языке называется «перихорисис» (от греч. «пεριχώρησις» – «взаимопроникновение»). Отец Софроний называл это «аптекарским языком современного богословия». Но это слово выражает суть вечной любви.
С другой стороны, думаю, второе определение смирения даст вам лучшее понимание того, чего нам нужно искать. Смирение – это не какая-то отдельная вещь, оно есть составляющая любви. Старец Софроний сказал мне однажды: «Ты думаешь то, что говорил преподобный Силуан, – это нечто великое, но знай: единственная великая вещь – это смирение, потому что гордость препятствует любви».
Гордость заключена сама в себе. Если я буду заключен сам в себе, не будет места в моем сердце ни вам, ни Богу. Но если мы научимся опустошать себя, отдавать себя с целью, чтобы Бог и все человечество обрели место в нашем сердце, тогда каждый человек станет Богоносцем. Вот это смирение! И тогда мы найдем и оправдывающие нас условия, чтобы приобщиться к Святому Причастию. Тогда мы станем для этого достойны, если хотите. Потому что это достоинство не наше: тогда Сам Христос причастится вместе с нами Своего достоинства. И, живя в этом духе, мы сможем сохранить ту Божественную благодать, которую получаем в Причастии. Чтобы ее сохранить, нужно продолжать идти по пути смирения. Конечно, у каждого свой индивидуальный путь к Богу, и его вы открываете вместе с вашим духовником. Но общее для нас всех – это смирение. Смирение – это ключ к сохранению Божественной благодати. Поэтому просите у Господа, чтобы Он дал вам смирение.
Поддержать монастырь
Подать записку о здравии и об упокоении
Подписывайтесь на наш канал
ВКонтакте / YouTube / Телеграм