Наталья Ващина
Мне пишут. Не скажу, что много, но регулярно. Совершенно разные люди и совершенно разное. Все эти сообщения связаны с группой ВК, посвященной новомученикам и исповедникам Церкви Русской. Всякое было за десять лет. И бранили меня, что не обличаю советскую власть за то, что они творили в то кровавое время, и вопросы задавали, выходящие за рамки моей компетенции, – много всего.
Но я сознательно никогда не закрывала личные сообщения, потому что среди информационного потока удавалось обрести истинные жемчужины: мне писали родственники новомучеников, предоставляли интересные факты из жизни своих родных страдальцев и бесценные фотографии из личных архивов. Писали люди, почитающие конкретных новомучеников на своих приходах, присылали их иконы, написанные на средства прихожан на заказ. Я всегда воспринимала такие сообщения как чудо Божие (вот не было у меня ничего про новомученика, а тут вдруг и информация, и фото – ну чудо же!), а те, другие сообщения – как побочный эффект от обретения перечисленных выше сокровищ. И когда в 2016 году мне пришло сообщения от некоего Михаила, я отнеслась к этому совершенно спокойно.
– Ну что ж так куцо-то? Хоть бы написали, где служил, – обличал меня Михаил.
Это была реакция на пост про священномученика Сергия Заварина.
Каков вопрос, таков и ответ:
– Под постом есть ссылка на житие, открывайте и читайте. Ну не любят у нас люди длинных текстов, увы, – отчеканила я.
И только спустя год я узнала, что этот самый Михаил – иеромонах Михаил (Савин), настоятель храма Животворящей Троицы села Троица Любимского района Ярославской области – того самого храма, настоятелем которого в свое время был священномученик Сергий Заварин. С тех пор отец Михаил щедро делился со мной информацией.
Не могу не рассказать тебе, дорогой мой читатель, историю Троицкого храма.
Дам слово отцу Михаилу (Савину):
«Из окна вижу луг и слегка пожухлую августовскую траву, мирно пасутся овцы, на восток плывут облака. Заранее сложив будущий текст в своей голове, понимаю – так будет не всегда. Времена мирного жития непременно закончатся, этому нас, христиан, учит история. События, о которых пойдет речь, разворачивались в селе Троица (ранее Троица-Закулжье), где ныне я сам нахожусь и пишу это повествование.
Если выйти из кельи во двор, то в конце улицы будет виден храм во имя Святой Живоначальной Троицы, в нем отслужил свою последнюю Литургию протоиерей Сергий Заварин. Старое название села происходит от построенного в нем храма и реки Куза, протекающей неподалеку с северной стороны. За Кузой – Закулжье. Изначально здесь был построен деревянный храм в честь Введения во храм Пресвятой Богородицы. Он был возведен местными жителями в благодарность Богу за спасения села от Малюты Скуратова. Изначально построить храм хотели в селе Плетнево, но, поскольку места там были не вполне подходящими, господа деревни Кунеево – Даниловы-Домнины выделили из своей вотчины 50 десятин земли на берегу невысыхающего ручья Поволока, он существует и поныне. Точная дата постройки храма неизвестна, но предположительно это конец XVI века. Простоял храм около двухсот лет, пока не обветшал. В церковных документах хранилась такая летопись: "Когда пришел в ветхость старый, деревянный храм, было приступлено к сооружению нового, каменного, который построен был в 1810 году". Новый храм, был освящен в честь Святой Живоначальной Троицы».
Итак, Троицкий храм был построен в 1810 году. На деньги прихожан, как утверждает епархиальный сайт. Но старожилы говорят, что не только на деньги, но и руками самих прихожан. В строительстве принимали участия все от мала до велика: мужчины, женщины, даже дети находили себе работу. В результате было воздвигнуто великолепное каменное строение с прекрасной колокольней, на которую стараниями прихода было водружено семь колоколов, самый большой из которых весил больше 5 тонн.
Именно этот храм будет разорен в страшное богоборческое время. Колокола будут скинуты с колокольни, дорогие оклады разворуют. Но чудом сохранится икона Господа Вседержителя. На Пасху 2023 года Троицкий приход обрел свою святыню. Вот что об этом писал тогда иеромонах Михаил:
«Местные жители села Троица сохранили до наших дней главную икону Троицкого храма. Икона "Господь Вседержитель" до закрытия храма в середине ХХ века стояла на Горнем месте Троицкого престола. Перед этой иконой молился священномученик Сергий Заварин, мученик Борис Заварин, неканонизированный исповедник веры протоиерей Адриан Милков. Возвращение иконы в Троицкий приход несомненно можно назвать Пасхальным чудом!»
Верю, что чудо это произошло по молитвам священномученика Сергия.
Десятого сентября 1885 года в селе Вознесенское Любимского уезда Ярославской области в семье протоиерея Константина Заварина родился мальчик, которого крестили с именем Сергий в честь преподобного Сергия Радонежского.
Нет никакой информации о детстве и юности Сергия. Но смотрю я на его единственное прижизненное фото, где он уже маститый протоиерей, окруженный внуками, и понимаю: ковался этот характер не в нежных перинах и не с помощью кремовых пирожных. Каков был быт детей деревенского священника на стыке ХIХ–ХХ веков? Послушание родителям, наставление в благочестии, усердный труд, помощь родителям во всем. Можно предположить, что Сергий алтарничал с отцом с юных лет. Во всяком случае, не было у него никаких терзаний по поводу выбора жизненной стези. Придя в должный возраст, он поступает в Ярославскую духовную семинарию.
Вновь слово отцу Михаилу:
«Ярославскую семинарию можно считать знаменитой, так как из ее стен вышли митрополит Филофей (Успенский), епископ Вениамин (Воскресенский), Василий Григорьевич Васильевский и, конечно же, Сергий Заварин».
По окончании духовной семинарии Сергия рукоположили в священника и приписали к храму села Копорье Мологского уезда. Позже его перевели в храм, где настоятельствовал его папа: в село Воскресенское. Храм в этом селе был на девять лет «младше» Троицкого храма, с которым связаны последние годы служения священномученика Сергия Заварина.
Продолжает иеромонах Михаил:
«В 1819 году в селе Вознесенское построили храм, освященный в честь Вознесения Господня. Он действовал до самого 1985 года и был закрыт на недолгое время, ныне же он активно восстанавливается, и в нем совершается Божественная литургия, настоятель – мой друг, иеромонах Вениамин (Мальцев)».
В 1927 году, в разгар гонений на Святую Церковь, отца Сергия переводят в тот самый Троицкий храм. Предыдущий настоятель отрекся от сана. Это одна из черт того страшного времени. Мы не можем себе представить то беспрецедентное давление, которое оказывалось властями на священников. Их обкладывали непосильными налогами, целью чего был арест священника за неуплату этого самого налога и как следствие закрытие храма. Им запрещали осуществлять денежные сборы на нужды храма среди прихожан. Их поражали в гражданских правах, обрекая на голод их семьи. Им отказывали в выдаче богослужебных сосудов, конфискованных под эгидой кампании по изъятию церковных ценностей. Их просто истребляли чисто физически, расстреливая или давая по 10 лет лагерей, что можно смело приравнивать к смертному приговору, приводимому в исполнение долго и мучительно, столь бесчеловечны были условия содержания заключенных в лагерях ГУЛАГа. Выдерживали не все. Вот и предыдущий настоятель храма Живоначальной Троицы не выдержал. На его место назначили отца Сергия Заварина.
Отец Сергий моментально попал в поле зрения ОГПУ. Сотрудники отдела применили к священнику весь спектр своих карательных инструментов. Сначала, прямо в год назначения, его оштрафовали за якобы потраву овса. Через три года присудили штраф за недопоставку молока. В качестве налогов священника обязывали сдавать государству совершенно невозможное количество зерна, мяса или молока; налог можно было выплатить в денежной форме. Ни того, ни другого, ни третьего, ни тем более четвертого священники не имели даже в объеме, позволяющем прокормить свои семьи. О том, чтобы сдавать тоннами мясо или молоко, не было и речи. Священников специально ставили в заведомо безвыходные ситуации.
В 1931 году отца Сергия обязали выплатить так называемый культсбор. Вот что пишет об этом Степан Бажков в работе «Иркутская епархия в советский период», выполненной под научным руководством профессора Ольги Юрьевны Васильевой: «Огромным был культовый сбор со священника, который, насколько можно судить, назначался исходя из завышенной суммы вмененного государством («исчисленного райфо»), а не фактического дохода. Например, при реальном доходе около 1000–1200 рублей в год (в середине 30-х гг.) и исчисленном райфо 2000 рублей, культовый сбор составлял около 650 рублей, таким образом, священнику оставалось менее половины средств».
Отцу Сергию вменили выплатить аж 735 рублей…
В 1931 году средняя зарплата рабочего составляла 130 рублей в месяц, это 1560 рублей в год. При этом одна месячная зарплата изымалась в качестве госзайма. С чего власти решили, что доход священника гораздо больше дохода среднего рабочего – вопрос риторический. Тем более что в деревне Троица никаких производств не было, там был колхоз, а доходы колхозников были ниже, чем у рабочих.
Но зарплаты – это не основной показатель. Главное, от чего можно отталкиваться для понимания того, что такое были эти 735 рублей в год для отца Сергия, – это цены. И даже не на вещи (ботинки в 1930 году стоили 30 рублей, а в 1933 – 72, пальто в те же годы 70 и 168 рублей соответственно), а на продукты. Цены на продукты росли катастрофически, доходы за ними просто не успевали. Например, в 1930 году сливочное масло в Севастополе (цены по стране были примерно одинаковыми) стоило 5 рублей, а в 1935 году – 18 рублей. Килограмм говядины в 1930-м стоил около 3 рублей. Государство стало контролировать рост цен только с 1935 года, но до этого надо было еще дожить. Тем более что введенные меры не отбрасывали цены ощутимо назад, а лишь притормаживали их бешеный рост.
Священники не имели постоянных доходов, зато должны были систематически платить за электричество для храма, за дрова для его отопления в зимний период и т. п. Как священник с семьей должен был прожить на оставшиеся ему копейки? Вычтем из 1000 рублей 735 – останется 265. Разделим на 12, и останется 22 рубля в месяц. При цене на масло 5 рублей за кило. Власти прекрасно знали, что это очень тяжело, если не сказать больше: невозможно. На это и был расчет. Священников всячески вынуждали уезжать, менять сферу деятельности, бросать свои храмы. Но не таков был отец Сергий. Он держался.
Этих 735 рублей у него, конечно, не было, и власти описали всё имущество в его доме. Выручили прихожане: собрали для батюшки 400 рублей (хотя и за это отца Сергия могли привлечь к ответственности), их и отдал. Исходя из того, что на этом разбирательство закончилось, можно сделать вывод: 335 рублей стоило все описанное в доме батюшки имущество, которое, видимо, конфисковали в счет уплаты долга.
Сотрудники ОГПУ изначально собирали материалы на отца Сергия. Примечательна справка, составленная на него в 1932 году: «По своему приходу распускает слухи, что в колхозы идти не надо: как только будут колхозы, так закроют церкви; при организации в селе колхоза поп служил большую обедню и на вопрос, почему у него так много сегодня народа, ответил: "может быть, уж служу в последний раз"». Батюшка очень хорошо понимал сложившуюся в стране обстановку. Всё происходящее вокруг даже не нашептывало, а кричало отцу Сергию о предстоящем ему мученичестве.
Доносчиков тоже хватало. Донос от 3 марта 1932 года:
«Заварин по вопросу коллективизации и взаимоотношения советской власти и колхозников с Церковью говорил: "Коллективизация Церкви не касается: коллективизация сама по себе, а Церковь сама по себе; отпадение отдельных членов от Церкви есть и будет, возможно, даже храмы будут закрыты, но Церковь, как общество верующих, не должна прекратить своего существования, согласно слов Христа: Созижду Церковь Мою, и врата адовы не одолеют ее. Вера есть внутреннее духовное настроение человека и дело совести его; можно быть верующим и в колхозе и атеистом вне его, а для существования Церкви, как общества верующих, достаточно двух-трех человек, ибо сказано: где двое или трое собрались во имя Мое, там и Аз среди них».
Почему доносчик счел важным сообщить об этих словах священника в ОГПУ? Что контрреволюционного было в словах батюшки в понимании доносчика? Видимо то, что отец Сергий упоминал имя Христа. И этот донос был приобщен к делу.
Поняв, что обычным инструментарием священника не продавить, власти перешли к прямым угрозам. Батюшку стали часто вызывать в ОГПУ. От него требовали снять сан, угрожали тяжелыми последствиями в случае неповиновения. Отец Сергий каждый раз мужественно отвечал отказом.
Удивительно, но арестовали отца Сергия только в 1937 году. За 10 лет жуткого прессинга, изматывающих приводов в ОГПУ, ограбления прихода и семьи отца Сергия власти так и не нашли достаточного основания для его ареста. Как же мудр и осторожен был этот пастырь, что во времена богоненавистничества со стороны сильных мира сего сумел твердой рукой, как опытный кормчий, уверенно вести вверенный ему Богом корабль спасения между скалами и рифами, мимо мелей и сквозь все жизненные штормы к той самой тихой гавани, куда все мы стремимся!
А в июле 1937 года вышел приказ НКВД СССР № 00447. И основания для ареста неугодных уже были не нужны. Главным основанием для ареста отца Сергия было то, что все эти годы он противостоял угрозам и оставался пастырем своих словесных овец. Этого было достаточно.
Отца Сергия арестовали в храме прямо во время богослужения 30 октября 1937 года. Была Димитриевская родительская суббота. Тут же еще раз предложили прилюдно предать Христа и отречься от сана. «Я с верой родился и с верой умру», – изрек отец Сергий, затем поклонился прихожанам и благословил их.
Зачем-то батюшку доставили к нему домой. Там в это время шел обыск. Чтобы больнее было, видимо. Матушку Александру с двумя младшими детьми выгнали из дома, не дав взять даже самого необходимого.
Следствие шло один день. Так очевидна была для властей «общественная опасность» священника, что больше копаться в этом не имело смысла.
Из протокола допроса:
– Следствию известно, что весной 1937 года в религиозный праздник вы, будучи с Поповым в деревне Мельцево, вели антисоветскую агитацию против посева льна, высказывая одновременно всевозможные клеветнические измышления по адресу колхозного строительства и советской власти. Вы это подтверждаете?
– Действительно, в деревне Мельцево я, Заварин, и диакон Попов были, но не весной, а летом, примерно в июле 1937 года, но никакой антисоветской агитации не вели.
– Свидетельские показания вас уличают, что вы вместе с дьяконом Поповым, будучи в сентябре сего года в деревне Теняево, среди населения высказывали всевозможные пасквили по адресу колхозного строительства. Вы это подтверждаете?
– Были мы или нет в деревне Теняево, этого я не припоминаю, поэтому и свои высказывания против колхозного строительства я также не припоминаю, но мне думается, что против колхозов я ничего не говорил; то же самое могу сказать и про диакона Попова.
На шестой день с момента ареста, 5 ноября 1937 года, был вынесен приговор: 10 лет лагерей. Батюшке было 52 года. Никаких шансов выйти живым из лагеря у него не было…
Через два с половиной месяца после ареста отца Сергия был арестован его старший сын Борис. Обвинение стандартное: контрреволюция. Дежурные свидетели показывали: «агитировал, что нам терпеть насилие со стороны безбожной власти нельзя, надо действовать, при этом высказывал террористическое настроение по адресу партии ВКП(б)… агитировал колхозников, чтобы они не подчинялись установленной трудовой дисциплине и чтобы не выходили на работу, говоря им, что хотя вы и работаете, но ничего не получаете, сидите голодные, разутые, раздетые, нужно уходить из колхозов. Заварин ходил с попом со славой по деревням колхоза, где также агитировал против колхозов, говоря, что они не рентабельны и скоро развалятся».
Из протокола допроса:
– Скажите следствию, каково ваше социальное происхождение?
– Сын священника.
Это было основное, что хотел услышать следователь. Это и нам очень важно услышать: Борис не отрекся от своего отца, а ведь именно этого от него, скорее всего, добивались в застенках разными сатанинскими методами. Приговор по делу был смертным. Седьмого февраля 1938 года Бориса Заварина расстреляли.
Нам не известно, узнал ли о мученической смерти своего сына находившийся в заключении отец Сергий, но важно другое: у Царя Небесного сын встречал своего отца в их общей славе. Батюшка смог прожить в нечеловеческих лагерных условиях пять месяцев. Господь забрал его из уз в Свои светлые обители 14 апреля 1938 года.
Не знаю, как так управляет Господь, но день рождения иеромонаха Михаила (Савина) 6 февраля – накануне дня памяти мученика Бориса Заварина…
Именно отец Михаил переслал мне изображения икон священномученика Сергия и мученика Бориса. После публикации этих икон в группе в ВК они появились в свободном доступе в интернете, а затем (к моей великой радости) – на сайте Регионального общественного фонда «Память мучеников и исповедников Русской Православной Церкви», созданного игуменом Дамаскиным (Орловским), составителем житий новомучеников.
Сейчас храм Живоначальной Троицы нуждается в реставрационно-ремонтных работах.
Но Церковь – это не только и не столько стены. Это прежде всего люди. И сегодня на святом месте, освященном пламенным служением священномученика, живет приход, идет приходская жизнь, возносятся молитвы ко Господу. Сплачиваются прихожане Троицкого храма вокруг своего пастыря, иеромонаха Михаила (Савина), как сто лет назад – вокруг священномученика Сергия.
Иеромонах Михаил – деятельный пастырь, крепкий хозяин и широкой души человек. Верю, что с таким пастырем и при помощи неравнодушных людей все у прихода будет хорошо! С Божией помощью и по молитвам священномученика Сергия Заварина.
Поддержать монастырь
Подать записку о здравии и об упокоении
Подписывайтесь на наш канал
ВКонтакте / YouTube / Телеграм