Елена Дешко
Раннее-раннее утро Светлого понедельника. Вероника торопится на службу. Всего лишь сутки прошли после богослужения Пасхальной ночи, и все еще остается некоторое утомление, но неудержимо влечет заново пережить это торжество, снова и снова хочется восклицать вместе со всеми: «Воистину воскресе!». Хочется снова в тесноте праздничного крестного хода пройтись вокруг храма.
Подняться, однако, пришлось раненько, и в мерно движущемся вагоне метро тут же обволакивает мягкое облако сладкой дремоты… Но спустя пару минут к сознанию Вероники прорывается вдруг голос диктора, объявляющего совсем не ту станцию, которой положено быть на пути следования!
«Спала на ходу и села в противоположный поезд!» – Вероника опрометью выскакивает из вагона, двери за ее спиной захлопываются. Она оглядывается вокруг.
Так, интересное кино. Станция-то как раз та, которая и должна быть, а вот кто на самом деле сонный, так это вагонный динамик: объявил незнамо что. Приготовилась скучать до появления следующего состава, но тут из-за цветистой мозаичной колонны почти безлюдной станции не торопясь выруливает мужичок в легкой светлой куртке, и, завидев Веронику, обрадованно направляется прямо к ней – словно к долгожданной и счастливой находке. Вероника видит это по выражению его лица: глаза незнакомца с большой приятностью смотрят именно на нее.
Вероника тоже глядит с удивлением. Человек приближается едва ли не вплотную и с радостной улыбкой провозглашает…
Но в это время из тоннеля успел уже вырваться поезд – слова загадочного гражданина тонут в густом шуме. Вероника все же почти догадалась, что он произнес, однако, желая удостовериться вполне, склоняется к нему поближе:
– Что вы сказали?!
– Христос воскресе!!! – кричит ей в ухо странный человек.
– Воистину воскресе…
– Ну, слава Богу, хоть вы правильно ответили! А то к кому ни подойду – или молчат, или бормочут что-то невразумительное и сразу убегают. Неужели люди не знают, как нужно отвечать?! За все утро вы первая меня поддержали!
– Да-да, я полностью с вами солидарна: Христос воистину воскрес!
Двери уже распахнуты, и они одновременно заходят в вагон.
– Христос воскресе, дорогие пассажиры, попутчики! – объявляет незнакомец, крайне ликующим взглядом окидывая всех сидящих. Ему никто не отвечает, и их можно понять: не ждешь ничего подобного, направляясь в полупустом утреннем вагоне метро по своим прозаическим делам.
Но человек, кажется, не очень этим смущен – заметив ближайшее свободное местечко, он с преспокойным видом поворачивает вправо. Два противоположных диванчика там заняты исключительно смуглолицыми сынами востока, которые следуют, очевидно, на ответственные свои трудовые объекты. Радостный человек по-родственному втискивается между ними.
– А что все смурные такие? – доносится оттуда его голос. – Утро-то какое сегодня: тепло, солнечно – как можно в такое утро сидеть с подобным выражением лица? Да и вообще: Пасха ведь, Христос воскрес! Что, тоже не знаете, как отвечать? А ведь живете здесь, наверное, уже не первый месяц, может и не первый год – давно пора бы ознакомиться с нашими обычаями и православной нашей верой. Может быть, для этого, вообще-то, и забросила вас сюда рука судьбы!
Восточные люди смотрят пристально, слушают внимательно, но в разговор не вступают.
– Нет, ну я так не могу – мне далеко еще ехать, и все это время вы будете сидеть здесь с такими лицами?! Давайте хоть познакомимся, что ли. Вот меня Михаилом зовут, а тебя?
Его сосед был, видимо, застигнут врасплох таким прямым вопросом и не смог не ответить. Он назвал свое имя.
– Как ты сказал? Алмаз?! Это что, тебя зовут так?! И в паспорте тоже так записано? Ну, я, конечно, в курсе, что у вас имена свои, экзотические – Саид там, или Абдулла. Но чтобы Алмаз! Впервые такое слышу. Это в каком же смысле тебя так нарекли? Алмаз – очень твердый камень, стекло режет. Видимо, родители хотели, чтобы ты стал таким же твердым по жизни? Неплохо, конечно, но как-то оно не то… Ненастоящее какое-то имя. А вот если бы ты крестился, то дали бы тебе хорошее православное имя – Петр, например. И красиво, и со значением: уж этот «камень» покрепче твоего алмаза будет!
Черноглазые попутчики по-прежнему скромно молчат, диалога явно не получается, и он, немного сникнув, тоже замолкает. Вероника сидит в другой стороне вагона и ей досадно, что никто не захотел поддержать беседу с ее недавним визави. Он так старался, добрые слова говорил, а эти десятеро словно воды в рот набрали, никто даже не улыбнется, только глазами поблескивают.
В сумке у Вероники лежали несколько крашеных пасхальных яиц – захватила, чтобы с подругами похристосоваться. Но христосоваться ведь можно с любым православным человеком, в том числе и малознакомым, вот с этим Михаилом, к примеру. Поднявшись, она решительно направилась в противоположную часть вагона. Подошла и протянула красное пасхальное яйцо.
– Вот это приятно! – воскликнул человек в светлой куртке, подхватываясь с диванчика и не дожидаясь даже никаких слов. – Вот спасибо! Не ожидал! Прямо по-настоящему, как и положено! А у меня ничего подходящего случаю нет, вы уж извините! Троекратно целоваться, вероятно, тоже не стоит, – при всем этом честном народе, – неизвестно, как воспримут… А вот руку вашу уж позвольте от всей души пожать!
И он умудрился-таки крепко пожать руку Вероники обеими своими руками, удерживая при этом и пасхальное яйцо. Упомянутый «честной народ» смотрел с обоих диванчиков во все глаза, пытаясь, видимо, уяснить суть происходящего.
– Я сейчас на пасхальную службу в храм еду, кстати, – сказала Вероника. – Вернее, в монастырь Сретенский. Это почти рядом с метро. Может, и вы со мной?
– О, я бы с удовольствием, с великим удовольствием, – весь его вид изобразил крайнее сокрушение и сожаление. – И про монастырь этот слыхал. Но ведь на работу еду! Да и выпил я маленько…
От него действительно слегка попахивало хорошим коньячком.
– Ну, тогда, если позволите, я за вас там помолюсь.
– А вот за это особое спасибо! Это по делу! Помолитесь – Михаилом меня зовут, Михаилом!
На следующей станции Веронике нужно было выходить, и она повернулась к двери.
– А вы вот что, – кинулся ей вдогонку Михаил, – очень я вас попрошу: помолитесь там и о внуках моих. У меня ведь внуки недавно родились, но вначале что-то пошло не так, и оставили их при больнице на целых два месяца. А сегодня, наконец, выписывают – все нормально вроде! Я на радостях-то как раз и принял утром рюмашечку… Так вы уж помолитесь о Кирилле и Евгении – очень прошу!
– Всенепременно, обязательно! – и они почти обнялись, и едва ли не поцеловались троекратно от избытка чувств, поразив, видимо, этой картиной случайных (или неслучайных) зрителей всего вагона – и черноглазых, и светловолосых – все это время за ними невольно наблюдавших.
Вот и вся незатейливая история. Нет в ней ни интригующей завязки, ни драматической кульминации, ни всем понятной, без всяких там двусмысленностей и интеллектуальных недоговоренностей, развязки – всего того, что просто обязано быть, по мнению многих, в классическом повествовании. Описаны здесь лишь несколько забавных эпизодов, подобных тем, которые случаются с каждым из нас время от времени. И порой совершенно неясно, к чему они случились и для чего произошли. Но ведь для чего-то же произошли! И если помнить, что не бывает в этой жизни ничего случайного и бессмысленного, то получается, что определенно был в них и какой-то смысл, и какая-то потребность.
Поддержать монастырь
Подать записку о здравии и об упокоении
Подписывайтесь на наш канал
ВКонтакте / YouTube / Телеграм
