Иерей Антоний Русакевич
Не раз при общении с невоцерковленными или нерелигиозными людьми каждый из нас, наверное, слышал такую примечательную фразу: «Я в церковь не хожу, мне не надо, у меня Бог в душе». В действительности, это не такая уж и пустая фраза, за ней прячутся примечательные вещи, которыми можно охарактеризовать как нынешнее светское общество, так и состояние собеседника, следующего этим принципам. Выражение это отражает некоторые изменения, происходящие в современном социуме.
Дело в том, что продолжительное время, до появления светского (секулярного) общества, религия была не просто частным, но именно социальным феноменом. Невозможно было быть религиозным «просто так», «от души». Религиозность проявлялась в конкретной общине, она отражала религиозные взгляды окружающего общества, государства, цивилизации. И это одинаково касалось как времен родоплеменного общества с его примитивным язычеством, так и эпохи политеистической античности или даже христианского Средневековья.
Религия как часть общества взаимосвязана с ним, они проникают друг в друга. Религия задает нравственный уклад, некие поведенческие принципы окружающего общества. Но с эпохи Нового времени (XVII в.) стало популярным воззрение «религия – дело частное», которое выступало против насильственного насаждения государством его гражданам определенной религии. Воззрение с виду благородное, ведь все мы против насилия и принуждения, однако эта концепция оказалась хитроумным ходом и стала первым шагом к вызреванию светского общества, свободного от религиозных императивов.
Потом была Французская революция, поспособствовавшая распространению целой волны светскости; многие страны и общества поспешили освободиться от своей церковности, оставив сферу влияния христианских Церквей в области частного, приватного, личностного. Более всего препятствовала этому процессу Российская империя, вплоть до революции все российские граждане на законодательном уровне обязывались исповедовать определенную религию и были приписаны к конкретной конфессии и общине. Однако в 1918 году после принятия советского Декрета «Об отделении Церкви от государства и школы от Церкви» российские (уже советские) граждане стали объектом атеистического эксперимента.
Из истории новомучеников и исповедников Российских мы хорошо знаем, что атеистический проект, к сожалению, не ограничивался следованию принципу «религия – дело частное», но обратил репрессивный аппарат против всех религиозных людей, выстраивая будущее утопическое общество, где его жители будут обладать только научно-материалистическим мировоззрением. Слава Богу, этот эксперимент прекратил свое существование и завершился крахом. Однако стоит заметить, что за 70-летний период господства атеистической идеологии произошли такие изменения, которые привели к появлению большого количества атеистов и агностиков (что невероятно для дореволюционной России). Кроме того, изменения в некотором смысле коснулись жизни и функционированию религиозных общин.
Дело в том, что сейчас церковные общины практически не следят, не совершают дисциплинарный или нравственный надзор за своей паствой. Прихожане сейчас не приписаны к определенному приходу и могут посещать богослужения практически в любой церкви, а сама община не контролирует то, как прихожанин постится, как ведет семейную или профессиональную жизнь, насколько это совершается по-христиански. В этом смысле большинство людей сейчас живет в рамках принципа «религия – дело частное». Теперь исключительно мы сами, а не посредством общины несем всю меру ответственности за свои поступки. И в этом смысле можно сказать, что у каждого гражданина светского государства или представителя секулярного общества «Бог в душе».
Да, теперь близкие нам прихожане или доброхотливые соседи не сделают замечания, не пожурят и не сделают предметом моральных разбирательств относительно неправильного говения, нарушения поста либо отсутствия на прошедшем богослужении. Теперь сугубо «Бог в душе» осуществляет надзор за исполнением наших христианских обязанностей, поэтому вышеупомянутая фраза имеет положительное значение: напоминает нам о наших религиозных обязательствах.
Однако в настоящее время значение понимания, что значит «Бог в душе», изменилось на противоположное. Номинальные, невоцерковленные христиане (это в принципе касается любых религиозных течений, так как это общее место) используют эту фразу, чтобы оправдать собственный агностицизм или невоцерковленность. Часто нерелигиозным людям в обществе стеснительно и трудно признаться в собственном агностицизме и атеизме, поэтому они прибегают к выражению «я в церковь не хожу, мне не надо, у меня Бог в душе». В этом смысле такой агностик не просто оправдывает свою нерелигиозность, но тем самым свысока критикует воцерковленных людей, как бы показывая им, что он обладает чем-то «потусторонним», неким знанием или интуицией, не прибегая к церковным средствам обрядов, таинств, вероучения, нравственности. Вот в такой позиции ощущается внутренняя слабость, лукавство и пустота. И это не просто набор голословных обвинений.
Дело в том, что любые религиозные знания имеют преемственный и социальный характер. Все наши знания о Боге так или иначе конвенциальные, универсальные, имеющие всеобщий характер, как язык, к примеру. Да, существуют мистические знания о Боге или интуитивные видения Бога, но эти вещи доступны далеко не каждому и лишь на высших ступенях личностного совершенствования. Кроме того, мистические знания в высшей степени индивидуальны и трудно передаются на языковом уровне. И если мы продолжим спрашивать у номинального религиозного собеседника, кто же его Бог, то он либо не сможет ответить, ссылаясь на особый индивидуальный опыт (тогда дискуссия изначально не имеет смысла), либо будет передавать какие-то общеизвестные вероучительные истины, связанные с его средой, воспитанием, образованием, и, естественно, они будут предопределены конкретной религиозной традицией. И когда мы будем докапываться до образа Бога «в душе человека», мы увидим знакомые всем ответы, никак не связанные с личным опытом, а просто парафразы различных религиозных традиций: Бог есть любовь (христианство), Бог есть справедливость (ислам), Бог есть бесстрастие (буддизм) и так далее. Но простое исповедание веры – ничто без нравственных, дисциплинарных, богослужебных, социальных следствий, руководств к действию.
В таком умозрительном смысле выражение «Бог в душе» оказывается лукавой отповедью. Такой человек просто не хочет брать на себя всю ответственность, которая связана со статусом православного христианина. Конечно, обязательства перед Церковью весьма многочисленны; это следование нравственным императивам (заповеди Божии), дисциплинарным предписаниям (каноны и правила), вероучительным доктринам (догматическое богословие), богослужебным последованиям (таинства и обряды). Но в этом и заключается целостный образ настоящего религиозного человека, вовлеченного в конкретную традицию, сознательного и добродетельного православного христианина. В ином случае это – не религиозная жизнь, а ее имитация, «игра в бисер».
Дорогие братья и сестры, когда Ваш собеседник использует столь примечательную фразу «я в церковь не хожу, мне не надо, у меня Бог в душе», знайте, что либо он скрывает свой агностицизм или атеизм, стесняясь показать обществу свою незаинтересованность в духовной жизни, либо он «витает в облаках», мало понимая в духовной жизни и нуждаясь в пастырской помощи, наставлении, разъяснении.
Иерей Антоний Русакевич
Поддержать монастырь
Подать записку о здравии и об упокоении
Подписывайтесь на наш канал
ВКонтакте / YouTube / Телеграм
