Иеросхимонах Паисий (Олару)
Иеросхимонах Паисий (Олару) (1897–1990) был известным румынским духовником. Проживал он сначала в скиту Козанча, потом в монастырях Сихастрия и Слатина. У него была особая ревность ко Христу, к молитве, посту, любви и молчанию. Благодаря своей аскетической жизни, он достиг высочайшего духовного уровня, наставляя христиан всех сословий и возрастов. Отец Паисий был сердечным духовником. Когда человек приходил к нему, он начинал сначала с молитвы, а потом исповедовал и начинал плакать. Приходящие, видя это, смирялись и тоже начинали плакать о своих грехах. Его утешительные слова часто касались милости Божией и блаженств, ожидаюших праведников. Он говорил на прощание своим духовным чадам: «Да встретимся у ворот рая!» Старец был отцом прощения, любви и райской радости, проводником к вратам Небесным.
Его духовный сын архимандрит Иоанникий (Бэлан) (1930–2007) в 19 лет поступил в монастырь Сихастрия. Впоследствии он стал одним из самых значительных монахов-ученых Румынии. Ниже приводится их беседа, опубликованная в журнале «The Orthodox Word» в 1992 году.
Иеросхимонах Паисий (Олару) Иеросхимонах Паисий (Олару)
Ранние воспоминания
Содержание статьи:
– Отец Паисий, расскажите нам о своем месте рождения.
– Я родился в селе Стройешты уезда Ботошани в 1897 году, моих родителей звали Иоанн и Екатерина. Я был самым младшим из пяти детей. Мои родители всю жизнь пребывали в мире и научили меня любить Христа. Они часто брали меня на богослужения в церковь.
– Чему учили Вас родители, когда Вы были ребенком?
– Они учили меня главным образом своей жизнью, так как были простыми людьми. Я никогда не слышал, чтобы они ссорились или оскорбляли друг друга. Мой отец знал наизусть молебный канон ко Пресвятой Богородице и другие молитвы. Он молился так громко, что мы тоже его слышали. Он восклицал, как церковнослужитель: «Господу помолимся!», плакал и бил себя кулаком в грудь. А моя мать была другом для всех и много раз говорила нам: «Чада, будьте хорошими, чтобы не позорить нашу честь».
– Кто привел Вас к монашеской жизни?
– К монашеству меня побудили жития святых и любовь ко Господу. Сначала я поехал в скит Козанча, уже после войны, в 1921 году. Моим духовником был отец Каллиник Сусу, великий подвижник, делатель Иисусовой молитвы. Каждую ночь он будил меня в полночь и говорил: «Давай-ка, пошли в церковь, потому что жатвы много, а делателей мало». Признаюсь, мне было трудно вставать так рано, но, приходя в церковь, я часто встречал его ожидающим меня в притворе. Я хотел жить в исихии и думал пойти в монастырь Сихастрия, который отличался большей тишиной. Но тамошний настоятель не принял меня без благословения моего настоятеля. Поэтому я остался в Козанче, где по благословению моего старца построил небольшой домик и часовню рядом с ним. Там я подвизался в молчании и молитве, не оставляя своего послушания. Я прожил там восемнадцать лет, до 1948 года, когда все-таки приехал в монастырь Сихастрия.
– Какие самые выдающиеся ученики были у Вас?
– У меня их было несколько, но самым лучшим был отец Клеопа, в миру Георгий Илие. Помню, он жил в келии с еще одним братом, который не умел читать. Однажды, когда они вечером вместе молились, брат Георгий ударил себя по щекам, чтобы прогнать сон. Тогда другой брат ушел в спешке с молитвы. Взволнованный, он пришел ко мне и сказал, что Георгий сошел с ума, и они не могут вместе совершать келейное правило.
Скит Козанча. doxologia.ro Скит Козанча. doxologia.ro
Я пошел и примирил их. На следующий день я работал в винограднике с братией. Вечером мы отправили послушника Георгия приготовить еду. Когда мы пришли, то обнаружили на столе табличку, на которой было написано: «Прости меня, отче Паисие, я ухожу в лес на пять дней оплакивать свои грехи». Мы поели, помолились вечером и пошли спать. В полночь я услышал, как кто-то стучит в дверь.
«Кто там?» – спросил я. «Благослови, отче, это грешный брат Георгий». «Брат Георгий ушел молчать на пять дней, чтобы покаяться!» – ответил я. Затем он вошел в мою келию, испуганный и измученный. «Что с тобой случилось?» – спросил я его. Он сказал мне: «Я нашел в лесу дупло и решил пробыть там пять дней в молитве и посте. Но когда я читал вечернюю службу с акафистом, то услышал ужасный голос: "Что это ты здесь делаешь?" Это был бес! Я очень испугался, схватил Часослов, и не знаю, как оказался здесь. Прости меня, пожалуйста, отче». «Да простит тебя Бог, брат Георгий, – ответил я. – Вот что происходит с теми, кто делает что-то без благословения старца».
После того, как брат Георгий уехал в монастырь Сихастрия, Господь послал мне еще одного хорошего ученика, тоже по имени Георгий. Он был очень стар, с бородой и седыми волосами, и всю свою жизнь был пастухом. Первая наша встреча произошла зимним вечером, после службы. Он предстал передо мной босой, с безмятежным лицом, отряхивая ноги от снега. Он оставался со мной в качестве ученика восемь лет. Скажу только, что он во всем превосходил меня, в посте и молитве, и никогда ничего не делал без благословения. Он навсегда остался в моей памяти как настоящий отшельник.
Иеросхимонах Паисий (Олару), отец Иоанникий (Бэлан), отец Иоиль (Георгиу)Иеросхимонах Паисий (Олару), отец Иоанникий (Бэлан), отец Иоиль (Георгиу)
Он не считал поклонов и молился почти всю ночь. Однажды он спросил меня: «Отец Паисий, сколько поклонов мне следует сделать за один лей, когда кто-то мне его даст и попросит помолиться за него?» «Десяти поклонов достаточно». «Отче, – сказал он, – я делаю сто поклонов за лей…» Я не могу вспомнить всего, что я видел за те восемь лет, что прожил с моим любимым и святым учеником.
– Какие духовные советы Вы давали ученикам?
– До того, как я стал священником и духовником, я давал мало советов мирянам, но, бывало, призывал приходящих ко мне побольше молиться, читать Псалтирь, класть земные поклоны, поститься, пребывать в мире друг с другом и приводил их к священнику скита на исповедь. Своих учеников мне приходилось наставлять больше делами, а не словами. Когда они видели, что я встаю на молитву, пощусь, храню молчание и веду себя по отношению к ним кротко, то и они понуждались к большему. После того как я был рукоположен, мне пришлось больше говорить, и по благодати Христовой я старался всех усмирить и отправлять их в свои келии в мирном духе.
– Поскольку Вы заботились о больных, расскажите нам о добром упокоении некоторых монахов.
– Да, я любил помогать болящим из человеческого долга. Если бы я рассказал о доброй кончине всех монахов, которых мне пришлось упокоить, это составило бы целую книгу. Но приведу несколько примеров. Я помню одного брата. Когда он заболел, он позвал меня и попросил постричь его в монахи. На третий день после пострига он причастился Святых Таин, испросил у всех прощения и, находясь на моих руках, предал свою душу Богу.
Другой монах, когда заболел, попросил меня прочитать канон Богородице. Когда я дошел до середины, он отошел в вечность.
Один иеродиакон однажды позвонил мне и просил прийти на следующий день, чтобы мы могли славословить Бога вместе с ангелами. Но я не смог в назначенное время оказаться у него в келии. Я пришел позже и увидел, что он только что почил, потому что его тело было еще теплым. Я очень плакал и сокрушался, что не пришел на час раньше, как он просил, и не пропел для него славословие с ангелами.
Внутреннее убранство храма в скиту Козанча. doxologia.ro Внутреннее убранство храма в скиту Козанча. doxologia.ro
Знал я и замечательного старца, монаха Германа, которому было почти девяносто лет. Он был чист душой и всю свою жизнь был пастырем. Он был очень предан святителю Николаю и молился ему так: «Святой Николай, потерпи меня, грешного. Я старик, и ты старик, помолись обо мне!» Однажды летом я нашел его усопшим в келии и под звон колоколов принес его в церковь, усыпанную цветами.
Не могу забыть и монаха Геннадия, который восемь лет был моим келейником. Несмотря на то, что он был стар, он совершал поклоны возле моей кровати, когда я был болен. Он делал это, чтобы я выздоровел и не умер раньше него. Он много раз говорил мне: «Отче Паисие, за всю свою жизнь я ни разу не спал на кровати и не принимал лекарств». Когда приблизился час его кончины, он попросил меня вывести его из келии. Я положил его на траве лицом к востоку, и он уснул вечным сном на голой земле, как он привык делать в юности, будучи пастухом. Да простит их всех Господь. Их смирение и простота оставили неизгладимый след в моей памяти. Они не были людьми образованными и книжными, но с благоговением исполняли то, что получили от своих предшественников: келейное правило, церковную службу и рукоделие. Они также очень преуспели в умной молитве.
– Отец Паисий, когда Вы приехали в монастырь Сихастрия, какова была тогда там духовная жизнь?
– Я приехал в Сихастрию в 1948 году. Настоятелем тогда был отец Клеопа. Тогда там была настоящая общежительная жизнь. У некоторых насельников в келиях не было ничего, кроме кровати и нескольких книг. Отец Дометиан, добродетельный старый монах, всегда присутствовал на церковных службах и всегда вовремя начинал полунощницу. Другой смиренный монах, отец Христофор, ухаживавший за больными, по ночам приносил в церковь другого брата на спине, потому что тот был парализован. Все братья должны были посещать утреню. Если они ее пропускали, они ничего не ели на следующий день. Все они благодарили за тишину и покой, царившие в святой обители Сихастрия.
– Когда Вы переехали в монастырь Слатина, какова была там духовная жизнь?
– Я переехал в Слатину осенью 1949 года с еще двадцатью тремя братьями из Сихастрии, под руководством отца Клеопы. Там я тоже встретил высокодуховных людей. Например, архимандрит Паисий (Косма). Перед смертью он позвал всех отцов и испросил у всех прощения. Я тоже подошел к нему, и он сказал мне: «Отец Паисий, я грешный человек, великий грешник, но другого Бога, кроме Иисуса Христа, я никогда не знал. Я молился Ему всю свою жизнь и верю, что Он позаботится обо мне». И сказав это, он предал перед нами свою душу.
Я также знал другого святого монаха. Он всегда читал Псалтирь, любил послушание и молчание. Он был уставщиком и делал коливо, любил бедность и не имел в своей келии ничего, кроме двух монашеских ряс, небольшого коврика для поклонов и Псалтири. Он был всегда всем доволен. В то время в Слатину пришли и другие братия, и между нами было послушание и согласие. Что можете быть лучше и прекраснее, когда есть любовь!
Монастырь Слатина. doxologia.ro Монастырь Слатина. doxologia.ro
– Какое-то время Вы жили в скиту Рарау. Какие духовные воспоминания у вас остались оттуда?
– Там я прожил около года. Этот скит был подворьем монастыря Слатина. Там подвизалось несколько монахов. Самым удивительным среди них, как мне кажется, был слепой монах Никодим. Он был крепким в вере и опытным в духовном совете. Однажды настоятель скита спросил меня, приобрел ли я умную молитву. Я ответил, что ничего о ней не слышал. Потом он запер меня в маленькой келии с закрытыми окнами и велел постоянно читать Иисусову молитву. Я оставался там неделю. После этого он пришел проверить, усвоил ли я молитву. Я ответил, что не смог. Услышав это, он расстроился и сказал: «Ты маленький и пустой сосуд! Побудь здесь еще неделю, чтобы научиться умной молитве». Я пробыл там еще неделю. И когда он пришел спросить меня о том же, чтобы не огорчать его снова, я сказал ему, что приобрел молитву. Тогда он обрадовался и приказал мне учить ей других. Но, знаете, я и сейчас не приобрел привычки к умной молитве, потому что нет у меня духовной жизни, и я не люблю Бога, как должно…
– Какие еще воспоминания остались у Вас от этого скита?
– Однажды, когда я шел со своим учеником в Рарау, мы проходили через горную деревню. Там ко мне подошла женщина и рассказала, что в одном доме находится старушка, которая не может умереть, потому что поссорилась со своей соседкой. Я пошел к ней, позвал и ее соседку и прочитал над ними разрешительную молитву, помирив их. И когда я вышел из дома, та старушка отдала свою душу Богу с миром. Душа ее жаждала мира со всеми, ибо без прощения всех нельзя спастись.
О духовном отцовстве
– Как духовник монастыря Сихастрия с тридцатилетним стажем, что Вы можете сказать нам о нелегком послушании духовного отцовства?
– Духовное отцовство – самое трудное послушание в монашеской жизни. От духовника зависит спасение или погибель каждой вверенной ему души, монашеский постриг братии в монастыре, причащение монахов и мирян, поручительство за кандидатов в священство. На духовнике лежит большая ответственность, и поэтому ему гораздо труднее спастись, чем простому монаху или мирянину. У меня, как у монастырского духовника, было много духовных радостей, но были и искушения, и разочарования. Большинство наших отцов и братьев приходили ко мне на исповедь. Самые ревностные, среди которых было большинство, принимали во внимание мое благословение, искренне исповедовались и предавали свою душу в послушание настоятелю и духовнику. Таковые доставляли мне больше всего радости, и я принимал их, как своих духовных детей. Я утешал их, успокаивал в искушениях, советовал им иметь большую любовь к послушанию, церковным службам, молчанию, смирению и молитве в своих келиях.
Но некоторые из них, однако, редко приходили на исповедь, медлили прощать других, роптали на послушания и были иногда очень недовольны. С ними у меня было больше работы. Чтобы обрести их духовно, требовалось терпение. Иногда я заходил к ним в келии. Иногда я давал таковым более легкое молитвенное правило, ободрял их и много молился за них. Некоторым из них была оказана помощь, а других я, по крайней мере, удержал от худших падений и ухода из монастыря. Но насколько мне это удалось, известно одному Богу. Знаю только одно: мне придется ответить за всех, кого я исповедовал и кому давал советы, на Страшном Суде.
– Что легче для Вас: окормлять мирян или монахов?
– Сложнее окормлять монахов и священников. Потому что монахи дали обеты и несут большую ответственность. Они знают слово Божие и священные каноны, но не исполняют своих обязанностей, то есть осознанно грешат. У мирян меньше ответственности, и многие грешат по незнанию. Здесь исполняется евангельское изречение: «И от всякого, кому дано много, много и потребуется; и кому много вверено, с того больше взыщут» (Лк. 12: 48).
Храм в монастыре Слатина. doxologia.roХрам в монастыре Слатина. doxologia.ro
Один священник обратился за советом к старцу, и тот сказал ему: «Самое трудное дело для священника – совершать Божественную литургию и принимать исповедь». Некоторые священники повредились и даже пали из-за принятия исповеди. Духовник должен быть светом для всех и сосудом благодати Духа Святого. Если в нем живет Святой Дух, ему не причинят вреда человеческие слабости. На таком человеке есть Божественная благодать, которая может исцелить души христиан. Но если священник страстен, то в нем не действует Дух Святой, и он легко повреждается, услышав о грехах людей. Такой священник не должен исповедовать народ. Духовное отцовство должно даваться только тем, кто в летах и испытан в добродетели.
Духовник должен быть светом и отцом для всех, добрым советчиком и умелым наставником душ. Он должен быть истинным пастырем, а не наемником, который служит ради денег и земной выгоды. Он должен быть, как свеча на подсвечнике, а не под спудом, чтобы просвещать всех. Духовник, даже если он иногда и огорчается грехами человеческими во время исповеди, никогда не должен обижать, злословить верующих, ибо таким образом он теряет весь свой труд. Всякий раз, когда мы собираемся выслушать исповедь, мы должны прежде всего помолиться и возыметь кротость. Тогда благодатью Божией мы сможем приобрести души для спасения.
О молитвенном правиле
– Какие правила Вы даете послушнику, монаху, иеромонаху и схимонаху?
– Я не даю правила с определенным количеством молитв. Обычно я даю исповедующимся у меня братьям келейное правило, например, с акафистом святому дня, каноном Богородице или другому святому, а если могут вместить, то и с кафизмой из Псалтири.
Послушникам в монастыре предписываю совершить сорок поклонов, монахам – сто, а схимонахам удваиваю правило, потому что они получили пять талантов и должны их приумножить.
Как же я пострадал однажды от молитвенного правила! После того как меня постригли в монахи, я пошел к своему духовнику и спросил, какое правило мне следует исполнять. Он сказал мне: «Поскольку ты в послушании, делай все, что можешь». Но меня этот ответ не устроил, и я пошел к нему во второй раз. Тогда он сказал, уже несколько строго: «Раз ты спрашиваешь меня во второй раз, то впредь делай то, что не можешь!» Ибо послушание в монастыре и труд в киновии у монахов покрывают часть правила.
– Какое правило Вы даете болящим, тем, кто не может класть поклоны?
– Старым и больным я даю правило по их силе. Если они не могут трудиться телесно, я говорю им удвоить свою молитву через молитву Иисусову. Одно время в монастыре Сихастрия жил схимонах Никанор. В старости он не мог совершать земные поклоны, но совершал поклоны, сидя на табурете. После того, как он однажды упал с кровати, он уже не мог ни поклониться, ни полностью перекреститься. Ему оставалось только крестить свои перси, и тем самым он исполнял свое правило. Так что каждый должен делать то, что может, по совету своего духовного отца, «ибо доброхотно дающего любит Бог» (2 Кор. 9: 7). Правило для больного человека – его ложе болезни. Переносите свою болезнь с благодарностью, и вы спасетесь.
Так часто, как сможете, произносите «Отче наш», Иисусову молитву, «Трисвятое» и «Символ веры», и если воздержитесь от ропота и будете регулярно исповедоваться, то обретете жизнь вечную.
– Какое правило Вы даете мирянам, родителям с детьми и молодым людям, желающим вступить в брак?
– Мирянам я даю правило в соответствии с их обстоятельствами. Для многодетных самое главное правило – воспитывать своих детей в страхе Божием, не убивать их абортами и не калечить. Те, у кого нет детей, должны подавать милостыню, если могут. Если таковые бедны, их правило – не воровать и ходить в церковь. Я говорю молодым людям сохранять целомудрие до брака, а после вступления в брак иметь столько детей, сколько Бог даст. Я говорю им не делать абортов, избегать деторождения искусственным путем, найти хорошего духовника, у которого они будут исповедоваться, и соблюдать пост, воздержание и умеренность во всем.
– Какую епитимию Вы даете тем, кто отрекся от веры, а потом покаялся?
– Тех, кто не верит в Бога и не ходит на исповедь, я не принимаю. Но если они искренне покаются, то я прошу их сначала трижды прочитать «Символ веры». Тогда я говорю им приложиться к святым иконам и мощам в храме. После исповедую их, даю им правило по силам, и если в дальнейшем они будут любить и почитать Церковь, подчиняться ее законам, то разрешаю им причащаться. Все зависит от их веры и покаяния. Если у них все еще есть сомнения в вере, я даю им прочитать соответствующие книги, чтобы укрепить их веру.
(Продолжение следует.)
Перевела с английского Александра Калиновская
Сайт Orthodox Christian Life
Поддержать монастырь
Подать записку о здравии и об упокоении
Подписывайтесь на наш канал
ВКонтакте / YouTube / Телеграм
