На Божий мир, на все его явленья
Взирая с внутренней, духовной стороны,
Стремился он постигнуть глубины
Их тайного и чудного значенья.
Преподобный Варсонофий Оптинский о святителе Феофане Затворнике
23 января Святая Церковь чтит память святителя Феофана Затворника Вышенского, одного из самых влиятельных духовных писателей XIX века. Тропарь святителю Феофану звучит так: «Православия наставниче,/ благочестия учителю и чистоты,/ Вышинский подвижниче, святителю Феофане богомудре,/ писаньми твоими Слово Божие изъяснил еси/ и всем верным путь ко спасению указал еси,// моли Христа Бога спастися душам нашим».
Действительно, при жизни святой архиерей премного потрудился на ниве экзегезы, объясняя верующим премудрость Слова Божия. Владея несколькими языками, он занимался и многочисленными переводами святоотеческих текстов. Одним из фундаментальных его трудов является перевод объемных томов «Добротолюбия» с греческого и латинского языков на русский обиходный язык XIX века. О его работе над «Добротолюбием» и пойдет речь ниже.
Если открыть современное переизданное собрание «Добротолюбия» в переводе святителя Феофана[1] (на данный момент это пять томов), то читатель встретит слова самого переводчика, где он, собственно, и поясняет, что есть такое эти книги и для чего они. Послушаем, что говорил Вышенский подвижник: «Долгом считаем сказать несколько слов о том, что такое есть Добротолюбие. Оно содержит в себе истолкование сокровенной в Господе Иисусе Христе жизни… Благодать Божия призывает всех к такой жизни; и для всех она не только возможна, но и обязательна, потому что в ней существо христианства». Святитель продолжает: «Между истинными христианами всегда была и есть потребность иметь под руками святоотеческие писания о духовной жизни… Оно ("Добротолюбие") дает нам словеса и главизны священного трезвения, т. е. и полные рассуждения, и краткие изречения о внутренней духовной жизни со всеми свойственными ей проявлениями и деланиями. Это книга, составленная в удовлетворение духовных потребностей в ревнителях о духовном преуспеянии».
В пояснительном слове Феофан Затворник также отмечает, что его сборник идет по следам предыдущего, который перевел на церковнославянский язык преподобный Паисий (Величковский). Но сборник святителя был увеличен в объеме, переработан, дополнен и адаптирован к пониманию широкой массы благочестивых мирян, то есть переведен на такой язык, на котором говорили люди того времени. В то время как перевод преподобного Паисия был сделан на церковнославянский и предназначался исключительно для монашествующих. Работа над переводом и составлением нового «Добротолюбия» заняла у святителя более 20 лет. Находился все эти годы он в затворе в Вышенском монастыре, что, безусловно, способствовало успешному завершению задуманного. В 1866 году он писал в одном из своих писем: «Мне хорошо. Дюже хорошо. Переводить начал Добротолюбие – с греческого». Тогда святитель еще не предполагал, что встретится со множеством трудностей в этой многогранной работе.
Основная идея «Добротолюбия» (это название на греческом звучит как «Φιλοκαλία» и переводится как «любовь к прекрасному») – помочь верующему в борьбе со своим греховным, ветхим человеком за человека нового, по образу и подобию Божию.
Как сказал святитель в одном из своих многочисленных писем (он вел очень обширную переписку), «Добротолюбие» «содержит все потребное в деле подвижничества». Процесс работы над сборником, подробности его творческой истории приоткрывается именно в его письмах. Только начиная свой труд, он писал своему адресату: «Спешу вас известить о будущем Добротолюбии… Отцы приготовлены вот какие: Антоний Великий, Макарий Египетский, Марк Подвижник, Исаия Отшельник и Евагрий. Все, что приготовлено и должно войти в один том. Антоний Великий с ближайшими преемниками своими. Вторую часть составляют Пахомий Великий с другими общежительниками… Но этим не кончится Добротолюбие, а пойдет далее. В каком порядке дело там пойдет, не знаю еще… Лествичник, Варсонофий и Иоанн, Дорофей, Ефрем Сирианин, Исаак Сирианин. Из всех них будет сделана выборка, в какой-нибудь системе, думаю – о борьбе со страстьми, или как придется. Это займет тома два, если не более. Но и еще надо – Филофея, Феодора Едесского, Иоанна Коринфского, Диадоха, Максима Исповедника и подобных. Еще том. Феодора Студита катихизисы надо перевести – еще том. Симеона Нового Богослова – еще том. Так вот как широко»[2].
В частности, о переводе высказываний преподобного Антония Великого в другом письме святитель говорил: «Сядешь и думаешь; ну – махну всего Антония Великого. Туда-сюда – хвать десять всего строк… А уж уморился… и пойдешь походить, чеша затылок». О процессе работы он отмечал: «Один-то копаешься, копаешься… Да ведь что скажу! Сочинять легче. Там речь течет как по маслицу. А тут – в переводе, то и дело точка с запятою. Перефразить не хочется, а стать подлаживать – время надо».
В своей работе он опускал и сокращал некоторые высказывания из «Добротолюбия», выходившего ранее. Мотивировал он это в письмах так: «Какие мудреные статьи. Мудреные по языку, но премудрее по содержанию. Несколько глав пропустил, по непонятности их – у Никиты Стифата… Теперь Григорий Синаит… тоже мудренейший и премудрейший». Опускал он в основном свидетельства святых отцов о высоких духовных состояниях и созерцаниях, ибо, по его же словам, они «все трудноприменимы к нам». Он хотел, чтобы прочитанное было людьми исполнено, а не пребывало только в интеллектуальном багаже. Осталась у него и такая запись: «Скоро конец. Что то даст св. Палама? И аминь! Тогда залягу и буду отдуваться, как взлезавший на Синай или на Афонский пик».
Рукописи каждого нового тома он посылал в Русский Свято-Пантелеимонов монастырь на Святую Гору Афон. Там монахи осуществляли их перепись для типографии.
Свято-Пантелеимонов монастырь на Святой Горе Афон, XIX в. Свято-Пантелеимонов монастырь на Святой Горе Афон, XIX в.
Переписанный текст пересылался ими обратно. Часто в своих письмах он обращается к иеромонаху Арсению (Минину), духовному писателю и издателю, который стоял у истоков издательской деятельности Русского Свято-Пантелеимонова монастыря на Афоне. Святитель писал ему: «Благословитесь у старцев печатать "Добротолюбие", как я его составлю – худо ли то, или хорошо, чтобы у нас с вами споров не было. Прошу у всех старцев молитв и благословения». В другом месте у него сказано: «Третий том Добротолюбия в переписке набело лежит предо мною, и ожидает перечитывания, которое и начнется завтра. По окончании сего перечитывания начнется заготовка конечного тома, в который войдет все, что еще остается в греческом Добротолюбии; и если сего окажется слишком много, – то в сокращении. А затем – зубки на полку!!!»
Святитель щедро раздаривал вышедшие книги, сопровождая их добрыми пожеланиями: «Посылаю вам второй том Добротолюбия. Все, в чем имеет нужду всякий возревновавший и возжелавший исправить свое сердце, найдет здесь в разнообразных писаниях отеческих. Желаю вам насладиться чтением – читать и не дремать. Желаю, чтоб у вас на душе не было ни маленького облачка печального».
Другому адресату он писал: «Очень рад слышать, что Добротолюбие читается вами не безучастно. Потрудитесь прочитать и не раз. Места впечатлительные для вас отмечайте как-нибудь на полях, и по временам просматривайте их… Вы все перечитывайте их одну за другою… В книгах Добротолюбия сколько добра? Перечитывайте же их. Это всегда новые книги». Еще одного адресата он поучал: «Вам вывод из всего Добротолюбия: всякий вздох посвящать чистой молитве и зорко смотреть, откуда враг направляет свои стрелы, и соответственно тому действовать… Сей вывод настоящий… Извольте быть так».
На вопрос о том, трудно ли спастись, он отвечал: «Для вас все еще темен спасительный строй внутри. Читайте первые пункты Филофея Синайского в "Добротолюбии", и смотрите, что там?.. Стать вниманием в сердце, и стоять там пред Господом в благоговеинстве. Се – начало духовной премудрости!»
Как видно из его слов, Вышенский подвижник радел именно о практическом исполнении христианами прочитанного в этих книгах. Конечно, и в его время, как и в наше, любые действия в духовной жизни, будь то чтение, молитвы, поклоны и прочее, должны были сопровождаться благословением духовного наставника, который ведет человека по спасительному пути.
В 1889 году святитель Феофан написал одному из своих адресатов: «А у меня трехдневный звон – ради окончания Добротолюбия». Этот уникальный труд занял у него не одно десятилетие. Последние вышедшие тома он также продолжал раздаривать: «Посылаю вам 5 т. Добротолюбия. Прошу принять. Это последний и, как таковой, содержит верхние стадии духовной жизни. Верхи сии и прежде показываемы были в первых книгах. Но тут вся дорога туда прописывается систематически. Эта книга с четвертою – вдвоем содержит все потребное в деле подвижничества». Смиренно он дополнил в этом письме: «Дал бы Бог, чтоб они пришлись по душе и хотя кому-нибудь принесли пользу». Безусловно, польза от чтения этих книг для верующих – колоссальная, при должном рассуждении, умеренности, вдумчивости, при желании постигнуть науку спасения.
Духовный исполин нашего времени, митрополит Черногорский и Приморский Амфилохий (Радович), говорил: «Нет никакого сомнения, что Добротолюбие является корнем и подлинным непосредственным или косвенным источником почти всех настоящих духовных всплесков и богословских течений в Православии с конца XVIII века до сего дня».
Философ и историк Церкви Н. Н. Лисовой в одном из своих докладов отмечал: «Святитель Феофан как говорит? "Писать надо в один присест, иначе нерентабельно". И второе знаменитое выражение: "Книжечка должна быть пистолет духовный – что ни страница, то выстрел". Здесь мы видим нетерпение его, эту свободу, это его желание успеть дать читателю книгу… А почему успеть? Потому что… ситуация в духовном плане тяжелая – Россия катится в пропасть, России надо поставить заслоны. Все об этом думали в то время: Достоевский об этом думает, Владимир Соловьев об этом думает. Константин Леонтьев говорит: "Надо подморозить Россию"; говорит, что есть эпохи, когда лучше быть парусом, а есть эпохи, когда благороднее быть якорем. И вот с этой точки зрения святитель Феофан тоже торопится: ему нужно поставить преграду мутной волне, которая вот-вот уже снесет Россию, и действительно снесет – буквально вскоре после его смерти. Поэтому ему некогда работать за целый академический институт и стараться перевести и прокомментировать каждый греческий термин и каждую особенность его перевода. Он делает совсем другое "Добротолюбие" не только в сравнении с паисиевским, но и в сравнении с греческим. У него по составу отличается "Добротолюбие", у него по логике отличается "Добротолюбие". Это настоящий русский богословский вклад, это русское святоотеческое богословие»[3].
Примкнем и мы к числу читающих эти книги и живущих по ним.
Святителю отче Феофане, помогай нам в этом и моли Бога о нас!
КУПИТЬ «ДОБРОТОЛЮБИЕ»
[1] Добротолюбие : в русском переводе : [в 5 т.]. – Изд. 4-е. – Москва : Изд-во Сретенского монастыря, 2010.
[2] Выдержки из писем святителя приводятся по изданию: Собрание писем святителя Феофана : Вып. 1–8. – Изд. Афонского Русского Пантелеимонова монастыря. – Москва : Типо-лит. И. Ефимова, 1898–1901
[3] Доклад был прочитан в 2012 году в Издательском совете Русской Православной Церкви.
Александра Калиновская
Поддержать монастырь
Подать записку о здравии и об упокоении
Подписывайтесь на наш канал
ВКонтакте / YouTube / Телеграм
