Ирина Дмитриева
Когда родившийся в городе Слава начал болеть раз за разом, врачи посоветовали отправить мальчика в деревню. Диагноз был неутешителен – астма. Уволившись с работы, мать отвезла сына на родину – Малое Море Байкала, в небольшую рыбацкую деревеньку под названием Сахюрте. Достался сынок ей и так нелегко. Рожать ей запрещали из-за порока сердца, но она все-таки рискнула. Во время родов случилась клиническая смерть, была остановка сердца. Слава Богу, все обошлось. И теперь на первом месте было здоровье мальчика. В родных местах мать очень уважали, поэтому и работу она нашла быстро.
Село Сахюрта в Иркутской области. priroda.club Село Сахюрта в Иркутской области. priroda.club
Болезнь затихла – повлияли морской воздух, цепь гор вокруг и чистейшие воды Байкала. Слава рос, мать второй раз вышла замуж и опять рискнула родить. И опять клиническая смерть, и, слава Богу, врачи вновь завели сердце. Родилась сестренка, и жизнь продолжалась.
Вскоре она похоронила своего мужа, и ей пришлось заниматься не совсем женским делом. Ходили в море и мать, вкалывающая наравне с мужчинами, и подрастающий сын, не уступающий в работе взрослым рыбакам. Суровые условия рыбалки на Байкале знает лишь тот, кто ходил в море, поэтому и улов делился поровну между всеми. Так бы они и жили дальше в трудах и заботах, если бы в лучах наступающего утра подростку, как и его матери, не стал являться бес. Им обоим, людям очень энергичным, он обещал каждое утро, что наделит их еще большей силой и энергией. Поначалу мать не обращала внимания на эти обещания, но, узнав, что бес приходит и к сыну, она собрала детей, и на ПАЗике по проселочной дороге долгие восемь часов добиралась до Иркутска, чтобы в ближайшем соборе всем вместе креститься. Явления прекратились. А со временем стал приезжать из города батюшка исповедовать, служить молебны, освящать дома и крестить.
Время шло, и Слава стал ходить на моторке в море самостоятельно, без бригады. И как-то, поставив сети, он с товарищем уже направлялся к причалу. Вдруг Слава задрал голову в небо, и то, что он увидел, его ужаснуло. Над ним летело что-то непонятное в виде гигантской черной птицы или летучей мыши ростом с человека, или человека в черном с крыльями летучей мыши. Слава закричал другу: «Смотри, смотри, что это?» Друг, задрав голову, оторопел. Они оба понимали, что это не галлюцинация. «Оно» летало со стороны острова Ольхон, где часто камлают шаманы и буддисты, колдуют приезжающие экстрасенсы, подпитываясь энергетикой Байкала. С Ольхона долетала веселая музыка, на базах гулял народ, смеялся, лилось рекой спиртное. Одно слово – туристический сезон.
Страх сковал души молодых людей. До причала они шли молча.
В минуты опасности мать с сыном всегда молились. Начался шторм, а сын – в море. Мать – сразу на колени и горячо молиться. Какое искушение на рыбалке – опять молитва. Так и жили. Но от их дома храм был далеко, поэтому причащаться не получалось.
Время шло, и повзрослевший Вячеслав собрался в город – поступать в техникум и приобретать профессию. Остановился он у того самого батюшки, нашего настоятеля. Живя и работая на приходе, он, наконец, решился впервые причаститься. И тут произошло с ним следующее.
– Я никогда с подобным не сталкивался, и то, что со мной произошло в конце литургии перед Чашей, я запомню на всю жизнь. Встав за людьми, я вдруг почувствовал такую тяжесть в ногах, что еле мог ими передвигать. Мало того, я чувствовал, как мои ноги окрутили цепями, и я слышал в реальности их звон во время каждого шага. Каждый шаг давался с таким трудом, что мне было совестно от той мысли, что кто-то это увидит. Я же понимал, чьих лап это дело. Но когда я с трудом подошел к Чаше и причастился, в тот же момент услышал звон падающих цепей и невероятную легкость в ногах.
***
Это было давно, и ничего не могу сказать об этой семье, о Вячеславе, но знаю точно, что за их души, как и за каждую из нас, идет борьба. Ежедневно, ежечасно.
Мы всегда стоим перед выбором: как поступить? Что делать? С Кем быть? С Богом или сатаной, или оставаться в безверии. И выбор всегда за нами. Жить в цепях своих страстей или учиться быть истинным чадом Божиим. Переступать через свою гордыню или тонуть, как в омуте, на дне своих страстей, сковывающих наши души и тела. Золотыми цепями сатаны.
Свобода выбора
Хотя бы ты отличался молитвою, постом, милостынею,
целомудрием или другою какою добродетелью,
все это без смирения разрушается и гибнет.
(Святитель Иоанн Златоуст)
Вспоминая блаженное время неофитства, невольно всплывали и нелицеприятные эпизоды из моей жизни. Давал Господь щедро, как и каждому из нас, но и сопротивление Ему порой было нешуточное. С того дня многое, конечно, изменилось, но за десятилетия та же гордыня деформировалась в другой образ, прикинувшись «христианкою» и покрыв себя ветошью «мнимого благочестия», только успевая выписывать себе оправдательные диагнозы кружевным словоблудием. Утешают лишь слова батюшки:
И. Босх «Гордость». Фрагмент работы «Семь смертных грехов и четыре последние вещи» ок.1480 г. И. Босх «Гордость». Фрагмент работы «Семь смертных грехов и четыре последние вещи» ок.1480 г.
– Гордыня твоя будет с тобой до последнего мгновения, твое дело сопротивляться, ломать себя. А Господь и намерение целует.
И так все 30 лет. Где наступишь на нее, любимую, где пропустишь, и снова гол в твои «ворота спасения».
Но это наблюдение за собой в первые годы воцерковления я помню до сих пор. Как-то, находясь на даче, поругались мы с давней подругой, и так мне было больно, что я собралась ночью и пешком добралась до дому, не желая оставаться с ней под одной крышей. А на следующий день меня обожгло. Я же и врагов должна возлюбить, а здесь – подруга! Значит, мне предстоит первой у нее просить прощение, когда и вины-то на мне не было! Долго я ходила из угла в угол, ломая себя словом «надо». Покружилась вокруг телефона и, наконец, набралась смелости набрать ее номер. Но то, что произошло далее, меня поразило и запомнилось яркой картиной на всю жизнь. Я окаменела и чувствую, будто тело не мое, и голова не моя, и рука не моя, и пальцы не мои. Как парализовало. Практически ломая себя, я пыталась каменным пальцем набрать ее номер. Трубку взяли, Господи помилуй! Кто бы знал, чего стоило мне произнести простые, казалось бы, слова «прости меня»!
В ответ что-то защебетали, но я уже не слышала, что. Трубку положила, и с удивлением почувствовала, как с меня слетела вся тяжесть неприступной скалы. Ощутила невероятную легкость тела и в общем-то всего бытия. Радость охватила меня такая, что я готова была взлететь, как когда-то в детстве, распустив руки вместо мнимых крыльев, чувствуя себя маленькой, но свободной птичкой. Выводы были сделаны.
Вспоминаю второй подобный случай. Воскресная литургия подходила к концу. Шел Евхаристический канон. И бывают же такие моменты, когда волна покаяния накрывает и ты уходишь в себя, выпадая из окружающей реальности. В таком состоянии я оказалась на коленях, и вдруг чья-то рука легла на плечо и чей-то голос выбил из небытия:
– Ты что не в курсе, что в воскресенье на колени не встают?
Сначала я не поняла, что происходит. Ощущение, что меня грубо откуда-то выдергивают, вернее, стаскивают за шиворот «с небес на землю», продлилось пару секунд.… Волна слепой ярости накрыла, пролетела мысль:
– А кто дал тебе право врываться в душу человека в сокровенную минуту?
Но, спохватившись, я сцепила зубы и промолчала в ответ, тяжело поднимаясь с колен.
Через десять минут бурной борьбы с собой я вышла в притвор, где стояла та самая дама, и, поклонившись ей в состоянии каменной статуи с натянутой улыбкой на лице, произнесла:
– Простите меня, Христа ради, что нарушила правила стояния на службе.
Фото: tatmitropolia.ru Фото: tatmitropolia.ru
В ответ понеслось ответное «прости», но я, отпустив обиду, наблюдая в очередной раз легкость бытия, счастливая, отправилась домой. Всю дорогу я радовалась своей маленькой «победе». В душе было ликование. Не нагрубила, смолчала, примирилась. «Как здорово быть христианкой!» – думала я, начисто забывая в этот момент предупреждение «блюдите, яко опасно ходите» (Еф. 5: 15).
Зашла по дороге в магазин и… сорвалась на женщину, обратившуюся к продавцу без очереди, в которой стояло лишь три человека. Выйдя на крыльцо, я остановилась и, когда до меня дошло, что сейчас произошло, засмеялась от души своему моментальному поражению после краткосрочной «победы».
Гордыня, тщеславие, самомнение, фарисейство, как цепи, сковывают нашу душу, с которыми нам так сложно и больно расставаться. Видать, слишком дороги они нам.
Поддержать монастырь
Подать записку о здравии и об упокоении
Подписывайтесь на наш канал
ВКонтакте / YouTube / Телеграм
