Из интервью Манолиса Мелиноса с иеромонахом Афанасием Симонопетрским.
– Геронда, как и почему монах сильно «подружился» с чувством смерти?
– Он подружился с идеей смерти, потому что распят. Монашеская схима – это со-распятие с Христом. Монах должен постоянно «умерщвлять» свое старое «я». Делая это, он «мертв» для светского мира.
Иеромонах Афанасий СимонопетрскийИеромонах Афанасий Симонопетрский
Сегодня мы отвергли память смертную. В прошлом люди относились к ней более «дружелюбно». Возможно, потому, что было много причин для смерти: войны, различные несчастья, голод, эпидемии. Сегодня развитие медицины и повышение уровня жизни воспоминание о смерти отодвигают на второй план. Разумеется, любить жизнь – это хорошо. Но эта жизнь временна. Это – как если бы мы стояли в очереди в туристическом агентстве, чтобы купить билет на экскурсию. Если мы будем постоянно стоять в очереди, мы никогда не купим себе билет. Настоящий пассажир – это тот, кто берет билет и садится в транспортное средство. Кьеркегор[1] говорил, что смерть должна постоянно быть у нас перед глазами. Мы должны быть готовы к смерти. Согласно словам святого апостола Павла, наш дом – на Небесах. Если у нас нет чувства, что мы здесь преходящи и что наша постоянная родина – Небеса, то мы не сможем подружиться с чувством смерти.
Сейчас, когда мы находимся рядом с могилой блаженно почившего старца Геласия, я вспоминаю, что однажды в наш монастырь приехал один очень известный человек и спросил старца:
– Что делаете, отче?
И тут же получил ответ:
– Я готовлюсь к жизни!
– Но вы умираете, отче, – удивленно произнес тот человек.
И получил еще один звучный ответ:
– Но разве ты не знаешь, чадо мое, что для христиан не существует смерти? Есть только жизнь! Что сказал нам Христос? «Я есмь воскресение и жизнь» (Ин. 11: 25). Если мы верим в воскресшего Христа, то и мы воскреснем. Чем больше внешний человек здесь истлевает, тем больше обновляется внутренний человек.
Этот выдающийся иностранец так воодушевился, что сразу после этого сказал:
– Воистину, этот человек нашел смысл жизни. Что мы делаем за границей?..
Как странник ждет благословенного часа, чтобы вернуться в свою семью, в свою среду, так и мы, думая, что наши первородные братья находятся на Небесах, ждем, чтобы наступило время, чтобы снять с себя тленную одежду и облачиться в обновленного человека. Мы ждем, когда придем ко Христу, чтобы поклониться Ему. Ждем, чтобы встретиться с Пресвятой Богородицей, со святыми и с ангелами. Только так смерть становится радостным событием. И наоборот, смерть без Христа – это реальная смерть. Смерть со Христом – это жизнь!
Отец Геласий имел больше богосозерцания, чем все умершие монахи. Он был истерзан жизнью. В молодости он был капитаном корабля. После одного видения отец Геласий, ни о чем не думая, бросил корабль, загруженный в Пирее, и отправился на Святую Гору Афон! Тогда ему было всего 30 лет. Он пять раз видел Пресвятую Богородицу! Не во сне, а наяву Матерь Божия удостоила его Своими явлениями. В последний год своей жизни старцу Геласию в видении явился и святой Симон, который поведал ему различные вещи. И отец Геласий рассказал обо всем этом игумену. Это был человек с богатым духовным опытом. Он помогал всем нам, молодым людям, утвердиться в монашеской жизни и быть уверенными в постоянном присутствии Пресвятой Богородицы. Последние два года из-за сердечной недостаточности он был прикован к постели в своей келье. Мы принесли ему аудиоприемник, и он постоянно слушал богослужения из католикона. Он очень любил эти службы. Остальное время суток он молился. Он часто видел нетварный свет! Мы спрашивали его:
– Геронда, что представляет собой нетварный свет?
Старец плакал и говорил нам:
– Ах, как бы я хотел вам это объяснить… Я не умею читать и писать и не могу вам это объяснить. Это такое нежное чувство. Оно заставляет мое сердце брать и отдавать. Брать и отдавать, брать и отдавать, брать и отдавать! Я не могу это по-другому описать. Только пережив это чувство, можно его понять.
Однажды, когда я был чередным, я после отпуста взял просфору и принес ее старцу Геласию. Я увидел его сидящим на балконе. Был прекрасный день. Старец сидел на стуле и плакал навзрыд. Я подошел к нему и сказал:
– Благословите, геронда!
Он не ответил мне. Я погладил его по голове и спросил:
– Отче, почему вы плачете?
– Я не могу сказать тебе сейчас, не могу. Подожди, пока я приду в себя.
Я оставил его на некоторое время. Как только он пришел в себя, то с тревогой сказал мне:
– Я умираю, отец Афанасий. Слышишь? Я умру.
– Кто вам сказал, что умрете? – удивленно я спросил его.
– Господь мне это сказал, – ответил старец и продолжил. – Когда я здесь сидел и любовался морем с рыбаками, наслаждался птицами и цветами, наблюдал, как солнце появляется из-за вершины Афона, я говорил себе: «Боже мой, как прекрасен мир… Для кого Ты создал этот мир?!» Вдруг с горы до меня донесся голос, словно сто громов одновременно: «Для тебя, Мое творение!» У меня чуть не остановилось сердце!
– Что же Вы тогда сделали, геронда?
– Я, несмышленыш, вместо того чтобы остановиться и замолчать, продолжил говорить и спросил Бога: «Что Ты хочешь от меня, Твоего творения?» Господь ответил мне: «Чтобы ты любил и боялся Меня!» Я нагло спросил у Бога: «Как Ты хочешь, чтобы я любил Тебя и боялся Тебя?» «Любить Меня как Отца и бояться Меня как своего Творца», – ответил Божий голос. Ну как после этого не умереть?
Я попытался успокоить старца Геласия и сказал ему:
– Геронда, успокойтесь. Если бы Вы умерли, то это случилось бы в первую минуту вашего общения со Всевышним. Если Господь оставил Вас живым, то Вы еще будете жить.
И действительно, он прожил еще два года. Мы многому научились из его преподобной жизни. Он был Божьим человеком, который понимал цель своей жизни. Он учил нас своим молчанием, своими словами и своими историями.
Он рассказал нам, что в 1963 году король Павел I[2] пригласил святогорцев в свой дворец по случаю тысячелетия Святой Горы Афон. Весь Священный Кинотис поехал в царский дворец. Присутствовали различные высокопоставленные лица. За столом сидели монах, светское лицо, монах, светское лицо. Рядом с отцом Геласием сидел греческий писатель – Илия Венесесис. Они были родом из одного села, из Малой Азии. В какой-то момент Венесесис спросил его:
– Геронда, откуда Вы?
– С Афона!
– Из какого монастыря?
– Я из Симонопетры.
– А откуда Вы родом?
– Из Фокеи в Малой Азии.
– Не может быть, геронда? Значит, Вы беломорский монах?!
– Да. А кто ты будешь?
– Илия Венесес.
– Я не знаю тебя, дитя мое, прости меня!
– Ничего страшного. Скажите мне, пожалуйста, сколько лет Вы уже подвизаетесь на Афоне?
– Тридцать три года, дитя мое.
– Тридцать три года?
– Ну, да. Разве это много?
– Скажите мне, пожалуйста, геронда, Вы когда-нибудь жалели, что стали монахом?
– Что ты говоришь, господин Илия, что ты говоришь! Если бы я сто раз родился, я бы снова стал монахом! Только послушайте, что он говорит! Жалел ли я, что стал монахом?! Если ты испытаешь хотя бы одну духовную сладость, я не говорю тебе обо всех сладостях в монашеской жизни, то ты сойдешь с ума и больше не сможешь ни о чем другом думать. Что ты мне сейчас говоришь?
Все эти слова произвели на Илию Венесиса такое сильное впечатление, что в следующее воскресенье он написал в греческой газете «Акрополис» редакционный комментарий под заголовком «Беломорский рыбак». Он также сделал передачу на эту тему.
Беседовал Манолис Мелинос
Перевел с болгарского Виталий Чеботар
Сайт храма святого царя Бориса в Варне (Болгария)
[1]Сёрен Обье Кьеркегор (1813–1855) – датский теолог, философ, поэт и религиозный писатель, которого многие считают первым философом-экзистенциалистом. К середине XX века его мысли оказали существенное влияние на философию, теологию и западную культуру.
[2]Павел I ( 1901–1964) – восьмой король Греции в 1947–1964 годах из династии Глюксбургов.
Поддержать монастырь
Подать записку о здравии и об упокоении
Подписывайтесь на наш канал
ВКонтакте / YouTube / Телеграм
